Гномий Клинок
Шрифт:
Как вкратце объяснила потрясённому Элану Лика, взявшая на себя роль экскурсовода, здесь одновременно сосуществовали самые разные виды, собранные и с мелководья, и с глубин океана. Магически адаптированные для жизни именно во дворце правителя, они несли исключительно эстетическую нагрузку — любой житель племени стархов мог придти сюда, что бы отдохнуть душой — и оставаться здесь столько времени, сколько захочется.
— Иногда молодые стархи путешествуют из комнаты в комнату неделями, забыв о сне и голоде — и выходят из дворца правителя преобразившимися. Они узнают многое о своём народе — и о себе, просто наблюдая за красотой, созданной руками древних архитекторов и строителей, так и не увидевших окончание своих шедевров — но завещавших их потомкам. Умение жить не для себя, и
— Так что же, у вас никто не ворует и не грабит? Не убивает? Не рвётся к власти?
Лика пожала плечами.
— Почему же. Но самое ценное, что есть у старха — это его народ, и украсть это нельзя, а вот лишиться — запросто. У нас нет смертной казни — океан велик, и преступники исчезают в его глубинах, отправляясь в изгнание. Обычно живут они не долго — слишком опасно оказаться одному, без поддержки соратников перед лицом убийц глубин.
— И никто не мечтает жить лучше?
— Мечтают — все. И все стараются для этого что-либо сделать. У нас нет понятия накопления капитала, как у людей — так или иначе, но ресурсы делятся между всеми, кто вносит свою лепту в выживание народа стархов. Возможно, кому-то достаётся чуть больше, чем он заслужил, кому-то — чуть меньше, это — мелочи. Самая большая личная ценность старха — его дом. И его нельзя украсть или купить. Это — семейная реликвия, передающиеся из поколения в поколение. Если образуется новая семья, не имеющая дома — ей выделяется участок на окраине, даются колония кораллов — и всё в дальнейшем зависит от их трудолюбия — их и их потомков.
— А если в семье не остаётся наследников — и о доме некому заботиться?
— Такого практически никогда не случается. Если по каким-то причинам род начинает угасать, он получает от государства любую необходимую помощь для восстановления семьи. Вплоть до генетического усыновления сирот. Потому что дом, оставшийся бесхозным, подлежит сносу — а это великая трагедия для всего народа стархов.
За разговором хранитель, Лика и сопровождающие их стражи — выделенные в качестве почётного караула ещё на границе города стархов поднимались все выше, плывя по разным комнатам дворца, пока не оказались на самом верху — в залах последнего уровня. Здесь в отличие от практически безлюдных нижних этажей, вовсю кипела жизнь — множество русалок сновали с самыми разными предметами по комнатам, озабоченные какими-то своими проблемами. Красок стало поменьше — зато попадались вполне земного вида столы — созданные из тончайших плит неизвестного материала, полупрозрачные и изящные, как и всё здесь, они были вполне функциональны — на них лежали связки ракушек, заменявшие письменность, горели хрустальные шары дальней связи и озабоченные стархи что-то говорили в них своим собеседникам. Это походило на вполне земное учреждение, правда, в какой-то странной, карикатурной форме. Элан не смог удержаться от улыбки, наблюдая за важными русалками, деловито шевелящими жабрами.
Впрочем, Лика оказалась достаточно чувствительна к такого рода улыбкам. Она тут же отчитала человека, не слушая его объяснений. Вернее, разъяряясь от них ещё больше.
— У нас никто не ждёт приёма больше пяти минут, никто не вымогает взятки и не пытается нажиться на чужих проблемах! Весь аппарат правителя насчитывает не больше двух сотен стархов — и это на народ, включающий в себя около миллиона жителей! Да, мы не приспособлены к административной работе, но тем не менее делаем её хорошо — как и всё, за что берёмся!
Элану стало стыдно. Он вспомнил полные чванства лица чиновников, смотрящих на посетителей свысока, как на личных дойных коров, существующих лишь для подношения взятки, сравнил их с подтянутыми, заботящимися о народе, о не о собственном кармане русалками — и опустил голову. Здесь работали лучше, путь это и выглядело смешно и карикатурно.
Зал приёмов короля стархов был огромен. Высокие стены тянулись к солнцу — его сверкающие блики играли на водной глади
Но самым примечательным был король стархов. Элан, привыкший к гибким и ловким фигурам, был поражён мощью сидевшего на троне русала. Крупный, крепкий торс, налитые плечи, валуны мышц на руках — похоже, этот старх мог бы поспорить силой с гномом! И при этом — проницательные, полные мысли глаза, с насмешкой наблюдающие за растерявшимся хранителем.
— Значит, это и есть самый сильный воин людей? Интересно. Взять его!
Несколько стражников подскочили к Элану раньше, чем он успел хотя бы потянуться за мечом. Если после занятий с Ликой он решил, что имеет представление о стиле невесомого касания — то теперь он увидел подлинных мастеров. Два слаженных удара одновременно с разных сторон — и вот о уже стоит, с трудом переводя дыхание и борясь с подступившей тошнотой, зажатый в клещи крепкими руками, а Лика, пытавшаяся за него вступиться, кубарем летит в угол — где её подхватывает одиноко стоящий русал, не давая вмешаться в разговор.
Король стархов не спеша подплыл к угрюмому Элану, оглядывая его со всех сторон.
— Насколько я понимаю — ты ищешь дракона. Он что, где-то в океане?
— Нет, повелитель. Насколько мне известно, дракон недавно вёл бой на змеином материке. Туда и направлялся этот юноша — однако вначале он зашёл засвидетельствовать вам своё почтение. — Пожилой старх аккуратно поставил Лику на ноги, шепнув ей несколько слов — отчего она сразу расслабилась и шагнул к королю, заслоняя хранителя от его гнева. Элан удивлённо глядел на светлые волосы неожиданного заступника, пытающего успокоить разъяренного короля. Он стоял перед человеком, и хранитель не видел его лица — но что-то в манере выражаться показалось ему смутно знакомым.
— Значит, до встречи с драконом он — ничто? И справиться с ним сможет любой воин? Так почему же не сделать этого теперь, пока хранитель не набрал силу — и перевес в нашей войне с людьми не стал фатальным? — Король откровенно ухмылялся, глядя на побледневшего человека.
Элан внезапно разозлился. Это не был всесокрушающий гнев дракона — какая-то часть его чувствовала наигранность ситуации — однако было обидно ощущать себя слабым малышом по сравнению с суровыми воителями. Он призвал предел — и воины отлетели в стороны, повинуясь импульсу силы. Хранитель спокойно шагнул вперёд, растирая руки, которые словно в тисках побывали. Затем наклонил голову — и кристальный пепел осветил зал королей собственным светом, заставив по-новому заиграть все краски королевского чертога. Присутствующие замерли — казалось, пред ними уже совсем другая обстановка — и у неё новый хозяин.
— Я ещё не великий воин, но уже — маг предела. Пусть тоже не великий, однако вполне способный справится с тем, кто захочет меня испытать. Вы хотели услышать именно это?
Король небрежно откинулся на троне, не сводя прищуренных глаз с хранителя.
— Маги есть и у нас. Конечно, они слабее любого из адептов предела — но их много, и они вполне в состоянии обеспечить защиту группе воинов, решившихся на нападение. Может, стоит рискнуть?
Элан улыбнулся. Он аккуратно убрал меч обратно в спину и шагнул вперёд, вытянув пустые руки.
— Если бы вам была нужна война, я был бы уже мёртв — входя в этот зал, я не ждал нападения и был не готов. Может, хватит меряться силами, как драчливой ребятне, и стоит поговорить о мире — и совместных действиях?
Король стархов расхохотался, откинув голову. Его длинные белые волосы вздыбились лёгким облачком, и Элан заметил, что король совершенно седой.
— Значит, ты не просто хочешь мира, тебе ещё нужна наша помощь — что бы вернуться на сушу, став великим воином и уничтожить мой народ?