Гоа-синдром
Шрифт:
– Красавчик. А чем он занимается?
– Он менеджер в IT-компании.
– А что это?
– Я не знаю. Он вчера возил меня ужинать в «Баньян-три», а сегодня утром заехал и сказал, что хочет со мной позавтракать.
– Ух ты… А чего это он? – Лакшми сморщила лоб и выжидающе посмотрела на Приянку.
– Ты что, дура? – Приянка покраснела, то ли вспоминая прошедшую ночь, то ли от того, что подруга догадывается. – Нет, нет… Конечно же нет, я об этом даже и не думала.
– А он?
– Меня это не интересует…
Двадцать километров до Панджима новенькая «шкода» промчалась быстро. Суреш ловко припарковался у «Мариотта», и они втроем, пробившись через толпу молодежи, зашли внутрь.
Лакшми присела у барной стойки, шустрый бармен поставил перед ней стакан:
– За счет заведения. Не грусти, сегодня можно отлично оторваться… Лучшие диджеи Индии.
– Я не могу пить алкоголь, завтра праздник.
– За-а-а-втра-а-а-а… А сегодня другой! – бармен убежал в другой конец стойки, прихватив пару бутылок пива.
Приянка и Суреш танцевали под светом ультрафиолета, желудок Лакшми подрагивал от медленно стекающего в него алкоголя и прыгал от басов. Когда дядя Прамод делал вечеринки, они были на открытом воздухе, и звук растворялся среди кокосовых пальм. Там белые люди пили воду и чай.
Здесь белых не было. Здесь были кола, виски и четыре стены.
Устав танцевать, Суреш пошел в сторону выхода, а Приянка, пробравшись к Лакшми, обняла ее и закричала на ухо, стараясь перекричать замкнутый в пространстве звук:
– Лакшми, я так счастлива! Он такой хороший!
– Он в отпуске…
Но Приянка не слышала и продолжала:
– Ты побудешь здесь, мы выйдем на воздух?
Лакшми посмотрела на удаляющегося Суреша. Одной рукой он освобождал себе проход, на пальце второй крутил ключи от машины.
– Ты надолго?
– Пятнадцать минут, – Приянка уже пробивалась к выходу, подняв обе руки. – Суреш… Суреш, я здесь.
Лакшми не верила своим глазам.
На танцполе стало еще теснее, звук стал еще громче, света стало еще меньше.
– Привет. Ты чего грустишь? – рядом с Лакшми стоял парень со стаканом в руках, на черной футболке блестели буквы «D&G». Задних карманов на черных брюках не было видно, но по запаху парфюма, резко ударившему в нос, она поняла, что там красуются те же магические буквы.
– Ты тоже менеджер из Бангалора?
– Нет, я местный, с Мирамара… Меня Бруно зовут. Хочешь выпить?
– У меня есть, – Лакшми показала на куба-либру в стакане.
– Фигня это все, я сейчас тебя угощу настоящей штучкой! Бармен, водка-рэдбул, пожалуйста.
Бармен подбросил бутылку – пока та исполняла в воздухе пируэты, он открыл синюю банку – водка из ловко пойманной
– Я же говорил тебе, что праздник – сегодня!
– Держи, – Бруно протянул ей стакан и бросил в него маленькую таблетку. – Помешай, чтобы растворилась, и начинай веселиться. Мой друг из России сейчас будет хаус играть.
– Он всем вам друг, что ли? – слова Лакшми потерялись в криках людей.
Бруно дождался, когда она допьет коктейль, и потянул ее на танцпол:
– Сейчас такое будет!
Звук стал еще громче, все вокруг Лакшми улыбались, эти улыбки расплывались по стенам и потолку, растворялись в толпе и заставляли ноги двигаться в одном ритме с музыкой.
– Держи, – Бруно протянул пластинку жвачки.
– Зачем?
– Пригодится.
Пригодилась… Челюсти Лакшми начали двигаться все быстрее и быстрее, люди вокруг продолжали улыбаться и танцевать. Лакшми открыла глаза и увидела себя в самом центре танцпола. Музыка стала еще громче, ноги не останавливались – она потянула Бруно за руку на выход.
– Что это? Мне душно, пойдем на улицу.
Приянки там не было. Зато был дождь, ливень.
Лакшми вышла под прохладные струи. Жарко, мысли носились по голове, но зацепиться хотя бы за одну было невозможно. Все расплывалось перед глазами, как в калейдоскопе: люди, машины, цветы, музыка.
– Ты чего мокнешь, садись – поехали, прокатимся, – за рулем дорогой машины сидел Бруно и водил челюстями, словно пытаясь найти прилипшую к нёбу жвачку.
– Куда? – Лакшми хлопнула дверью и откинула спинку сиденья.
Пальцы ног отбивали ритм, который застрял в ее голове, а по всему телу разлилась сладкая истома. Она начиналась откуда-то с затылка, опускаясь мурашками по коже, все ниже и ниже. Руки стали ватными, а по груди пробежал холодок.
Лакшми зажала руку между ног и прошептала:
– Бруно, что это?
– Это «экстази», детка.
Машина остановилась под большим баньяном, по стеклам текла вода. Бруно расстегнул молнию на джинсах Лакшми и опустил голову.
– Приянка, я так счастлива, – она откинулась на сиденье и закрыла глаза.
04.
Влажный воздух ворвался в легкие. Влажный воздух прилип к одежде. Он забрался в уши, ноздри, глаза – и это только начало? Болт вышел из аэропорта Даболим и сразу же остановился, увидев толпу встречающих. Первая линия держала таблички как портреты вождей партии на демонстрации, высоко подняв руки вверх. Вторая линия передвигалась и громко выкрикивала названия туристических фирм. Третья линия как конвейер распределяла только что прибывших туристов по отелям и соответствующим автобусам. Все это напоминало растревоженный муравейник.