Гобелен
Шрифт:
Наступил рассвет, и мне достаточно света, проникающего в открытую дверь, чтобы писать, не зажигая свечи. Малыш сейчас крепко спит рядом на шали, хотя и разбудил меня, вырвав из грез. Сегодня — канун дня летнего солнцестояния, и в это время из своих укрытий появляется волшебный народец. Так рассказывала мне мать. Со своего места у двери я вижу поля со спелыми колосьями золотой пшеницы, а за ними небо, словно пылающее огнем.
Когда я открыла дверь, чтобы впустить в дом новый день, мимо прошла повитуха Мирра с корзинкой. Она направлялась в лес. Сегодня она соберет много лечебных трав, потому что летнее солнцестояние — время, когда растения набирают силу, помогающую бороться
Позже на улицах разведут костры, и соседи станут угощать друг друга. Я испекла медовый хлеб и пироги с черникой, которую собрали Мэри и маленький Джон. Сегодня я не пойду во дворец, а останусь с детьми, и мы будем готовиться к празднику. Мы сплетем гирлянды из березовых веток, фенхеля и белых цветов.
Этот обряд относится к древнему верованию и не имеет отношения к христианам, но они назвали этот праздник днем Святого Иоанна, чтобы тоже иметь возможность повеселиться. Мы с Джоном шутим, что праздник носит его имя, потому что именно в канун дня летнего солнцестояния мы впервые поцеловались. Я не видела его несколько недель с тех пор, как мы ужинали на берегу ручья, — он отправился с эрлом Гарольдом на охоту. Его впервые включили в отряд воинов, которых Гарольд выбрал из хускерлов [17] короля и взял с собой в лес, принадлежавший его брату Гирту и расположенный рядом с Кентербери. Гарольд обратил внимание на острый глаз Джона и его великолепное умение стрелять из лука.
17
Хускерл — представитель особой королевской гвардии в англосаксонской Британии XI в. Хускерлы отличалась высоким уровнем организации, сплоченной лояльностью королю и особым кодексом чести.
Получилось так, что Гарольд с отрядом проехал через Кентербери накануне дня летнего солнцестояния, и Джон снова пришел меня повидать. Мы выпили больше эля, чем следовало, и сбежали от костров на рыночной площади на поле за церковью. И там танцевали под музыку рожков и барабанов, пока не повалились на землю. Ну а поскольку мы легли рядышком, слишком пьяные, чтобы держаться на ногах, нам показалось совершенно естественным поцеловаться. А потом Джон захотел большего, чем поцелуи, и его рука пробралась под кружева моей кофты, но я была не настолько глупа и пьяна, чтобы так легко расстаться с невинностью.
Теперь канун дня летнего солнцестояния — наш общий праздник. Когда Джон дома, мы танцуем и целуемся, совсем как той ночью, и, если удается найти уединенное и темное местечко, я позволяю его рукам отыскивать все, что он пожелает. Но в этом году моего мужа нет в Вестминстере в праздник, потому что теперь лорд Гарольд никуда не отправляется без своего первого лучника.
На следующий день Мадлен не видела Розу. После внезапного ухода подруги она до глубокой ночи работала над переводом следующего отрывка дневника, страшно устала и весь день пребывала в ужасном настроении. И даже не из-за того, что ей не удалось выспаться, а потому, что приходилось заниматься рутиной. Пропасть между вечерними переводами и каждодневной, привычной жизнью становилась все шире. Днем она постоянно думала о смерти матери, вечером забывала об этом.
В четверг вечером ей позвонила Джоан Дэвидсон. Мадлен обрадовалась, услышав ее голос, и поняла, как ей не хватало утешительного спокойствия и дружеского отношения Джоан. Пережитое горе сблизило их.
— Привет, Мадлен. Не помешала? Я занялась кое-какими исследованиями, и мне удалось немного разузнать про семейство Бродер. Я подумала, что тебе это может быть интересно.
— Джоан, как я рада, что вы позвонили!
Больше не надо было ничего говорить. Джоан обладала
— Конечно интересно! Я не перестаю думать о моих предках, это безумно интересно!
— Похоже, у тебя для этого есть все основания. Ты, наверное, знаешь, что в Лондоне имеются геральдические и генеалогические архивы, где содержатся сведения начиная с тысяча пятьсот тридцать восьмого года. Мне думается, что именно в этом году архиепископ Кентерберийский приказал осуществлять цензуру.
— Томас Кранмер [18] . Да, что-то припоминаю…
Мадлен почувствовала предвкушение. В голосе Джоан чувствовалась приподнятость. Видимо, для нее это было все равно что радостно смеяться.
18
Томас Кранмер (1489–1556) — деятель английской Реформации, архиепископ Кентерберийский. Содействовал установлению королевского верховенства в церковных делах, проведению реформации и секуляризации церковною имущества.
— С тысяча пятьсот тридцать восьмого года имя Бродер менялось дважды, но его корни — в саксонском слове «borda» — «вышивка». Особенно интересно то, что в тысяча пятьсот шестьдесят первом году королева Елизавета даровала компании Бродье патент. Бродье были очень известными вышивальщиками. В Государственном архиве имеется документ, подтверждающий это.
— И вы считаете, что Бродье позже стали Бродерами…
Мадлен изо всех сил старалась сдержать возбуждение. Джоан не знала про дневник, написанный вышивальщицей, и Мадлен было не по себе оттого, что умолчала о нем.
— Я в этом почти уверена. В тринадцатом и четырнадцатом веках фамилии стали передаваться по наследству. Дело в том, что в девятнадцатом веке было проведено исследование истории семейства Бродер. Одна из твоих родственниц поручила это архивариусу. Богатые представители Викторианской эпохи нередко так поступали. То время характеризуется возрождением интереса к далеким и не очень предкам — думаю, главным образом из-за жажды титулов. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что твоей родственнице не требовалось изобретать семейный титул…
— В каком смысле? — сдавленно проговорила Мадлен, затем быстро откашлялась, чтобы подобные звуки больше не слетали с ее губ.
— Титулы баронов появились во времена Вильгельма Завоевателя. Ты ведь читаешь лекции именно по этому периоду истории, я не ошибаюсь?
— Да, вы правы, — Мадлен запуталась в переполнявших ее мыслях, с бешеной скоростью сменявших одна другую. Но голос ее звучал нормально. — Вы хотите сказать, что имя Бродер — Бродье — можно проследить до периода завоевания?
— Я хочу сказать, дорогая, что это вполне вероятно. Но нам с тобой известно, что документов, касающихся событий до тысяча пятьсот тридцать восьмого года, практически нет. Правда, я еще не проверяла «Книгу Страшного суда» [19] . Хочешь, я это сделаю? Тебе интересно?
— Думаю, да.
— Мадлен, мой замечательный муж только что вручил мне стакан бренди. Он передает тебе привет. Да, кстати, тебе придется приехать, чтобы присутствовать на чтении завещания Лидии. Надеюсь, мы увидимся, когда ты будешь в Кентербери?
19
«Книга Страшного суда» — свод материалов первой всеобщей поземельной переписи, проведенной в Англии (1085–1086) по приказу Вильгельма Завоевателя. Название книги ссылается на библейский Судный день, когда всем людям должен быть предъявлен полный список их деяний.