Гобелены грез
Шрифт:
— Прошу меня извинить, — вежливо ответил Оливер, пытаясь дать понять, что угроза его не испугала. — Я восхищаюсь королем шотландцев, я уважаю его и хотел бы всегда поддерживать с ним добрые отношения. Сэр Вильям, передайте ему от меня со всей учтивостью, что, несмотря на эти жестокие слова, я буду считать его своим другом, пока он не причинит мне вреда.
— Разве ты не слышал, что весь Север выступил за короля Дэвида и императрицу? — прокричал Саммервилль, и в его голосе послышались нотки гнева. — Лишь несколько глупцов в Уорке отклонили мой призыв, но и они скоро сдадутся.
Сэр Оливер поднял и опустил руки, сделав жест, означавший сомнение, ибо движение его плеч Саммервилль вряд ли заметил бы.
— Я считаю, что сэр Вальтер Эспек остается недовольным, так как Уорк принадлежит ему. Но Эспек может сам решить, на чью сторону
Последовало короткое замешательство, затем конь под Саммервиллем внезапно отступил назад и пошел боком. Очевидно, рука его хозяина дернула за узду. Сэр Оливер знал причину беспокойства, которая ничего общего не имела с тем, что он не является владельцем Джернейва. Саммервилль мог расценить этот факт как ничего не значащий. Неудовольствие Вальтера Эспека — совсем иное дело. Эспек был одним из выдающихся людей в этих местах, бароны называли его dux et pater [7] , хотя он и не носил высокого титула. По-видимому, замок Уорк легко капитулировал, из чего Саммервиль сделал вывод, что Эспек либо склонен перейти на сторону Матильды, либо отдать предпочтение Дэвиду, как покровителю и Матильды, и Стефана. Оливер не мог не заметить, что его замечание вызвало сомнение у Саммервилля. Сэр Вильям знал, что если Эспек поддержит Стефана, то на борьбу за нового короля Англии поднимутся и Йоркшир, и Дарем, и Нортумберленд, а это для Дэвида сильно осложнит, если не сделает вовсе невозможным, удержание Нортумбрии под своей властью.
7
Покровитель и отец (лат.).
Для сэра Оливера не составляло труда понять ход мыслей сэра Вильяма. Он не мог решить, к чему приведут его сомнения. Если король Дэвид не сможет удержать графство, Саммервилль не решится тратить время, деньги и проливать кровь, штурмуя столь неприступное место, как Джернейв. Но с такой же вероятностью Саммервилль должен был понимать: для того, кто хочет управлять Нортумбрией, факт обладания Джернейвом трудно переоценить — что могло подвигнуть его к немедленной, ошеломляющей атаке. Результат размышлений Саммервилля зависел от того, насколько хорошо он был осведомлен о неприступности Джернейва. Сэр Оливер не помнил Саммервилля, но был уверен, что тот сопровождал короля Дэвида, который неоднократно гостил в крепости.
Ответ Саммервилля, однако, не вселил надежду на то, что его пугает неприступность Джернейва:
— Демуазель Одрис не будет лучше от войны, которая над ней собирается, — отрезал он в ответ на высказывание сэра Оливера о том, что его поведение сдерживается заботой об Одрис.
— Будем надеяться, что война не придет сюда, — сказал сэр Оливер, но Саммервилль не ответил, поворачивая своего коня и жестом приказывая отряду уходить.
Глава II
Хью Лайкорну, главному оруженосцу сэра Вальтера, случилось быть в Уорке, когда туда подошел со своим отрядом сэр Вильям де Саммервиль. Хью не имел намерения покорно сложить оружие, но не имел он и власти, чтобы приказать кастеляну [8] замка Уорк не делать этого.
Хью Лайкорна нельзя было отнести к мальчишкам, которых еще надо учить. Судя по возрасту, мастерству и опыту, ему уже давно следовало бы быть посвященным в рыцари. Но у Хью не было ни семьи, ни родового поместья, ни даже настоящего имени — он никогда не слышал, чтобы кто-либо еще носил фамилию Лайкорн, или, на общепринятом жаргоне, Единорог. И потому Хью не видел причин возлагать на себя бремя чести, которое не мог поддержать. На самом деле, если бы он пожелал, то мог бы иметь и рыцарство, и поместье как вассал сэра Вальтера. Сэр Вальтер великодушно предложил все это Хью, когда тот достиг двадцатилетнего возраста, но Хью вполне искренне заявил, что он предпочел бы остаться и служить оруженосцем у своего хозяина.
8
Смотритель замка.
Итак,
— У меня нет выбора, — ответил кастелян, гневно глядя на Хью. — Мы не в состоянии сражаться с целой армией скоттов.
— Но у нас есть запасы, чтобы выдержать осаду, — возразил Хью. — Если вы думаете, что они слишком сильны, сделайте хотя бы одну вылазку, чтобы несколько всадников могли ускакать и предупредить сэра Вальтера. Он…
— Преодолеть верхом весь путь до Лондона? — оборвал кастелян, усмехаясь. — А кто знает, там ли сэр Вальтер? Он может быть и в другом месте. Его поиски могут занять недели… и даже месяцы… А потом, когда его найдут, без сомнений, окажется, что Хью Лайкорн, против своих ожиданий, не столь хорошо понимает намерения сэра Вальтера. Сэр Вальтер не тот человек, который может нарушить свою клятву. Я думаю, что он будет придерживаться клятвы, которую дал на верность Матильде. И даже если сэр Вальтер присягал Стефану — что, надо полагать, ты и имеешь в виду? — Уорк будет разрушен еще до того, как он сможет вернуться на север и собрать войско.
Глаза Хью блеснули, а его губы были готовы произнести ответ, но он не стал этого делать. Он опустил глаза и сомкнул рот в жесткую линию. Хью понимал, что его протест не пройдет мимо ушей собравшихся, так как не он один среди них полагал, что Уорк может сопротивляться: маршал замка сообщил, что Уорк достаточно силен и может продержаться, по крайней мере, несколько недель, и управляющий хозяйством доложил, что у них достаточно запасов. Однако кастелян отмел советы офицеров так же, как ранее с еще большим гневом отклонил предложения Хью, которые были более точными и ясными. Теперь он указал, что если крепость сдать по-доброму, то она не подвергнется разрушениям, но если в результате штурма ей будет нанесен урон или шотландцы даже сровняют ее с землей, то для восстановления понадобятся немалые затраты.
Хью еще сильнее сжал свой широкий подвижный рот, воздерживаясь от горячих возражений. Сдавшуюся крепость редко удавалось вернуть без солидного выкупа. Что дороже: заново построить Уорк или выкупить — вопрос спорный, однако сейчас было неуместно его обсуждать. Сэр Вальтер был из тех людей, кто предпочитает скорее с радостью заплатить двойную цену за реконструкцию, чем выкуп, и не отдал бы так просто крепость в руки врагов.
Тем более что была она отнюдь не карточным домиком. Огромные бревна частокола и мощной деревянной башни толщиной два фута у комлей были глубоко врыты в холм, на котором стояла крепость. Надо рвом, окружавшим нижние стены замка, возвышался вал. Бревна, вымоченные зимними дождями и снегом, не так-то легко было поджечь. Насколько знал Хью, шотландцы не притащили с собой осадных орудий для разрушения бревенчатых стен. Но даже если бы таковые у них были, то камни, выпущенные из баллист или гладкоствольных орудий, перелетев через глубокий ров и преодолев высоту кургана, на котором стояла стена, потеряли бы почти всю свою мощь, и на то, чтобы разрушить оборонительные сооружения, потребовалось бы много времени. И это относилось только ко внешним укреплениям. Башня же стояла еще выше и была окружена еще более неприступным частоколом.
Хью понимал: когда нет власти, чтобы подкрепить свое мнение, возражать бесполезно. Он понимал и тайные намерения кастеляна. Казалось, они возникли при первом появлении шотландцев… или еще до того, как прибыл отряд Саммервилля? Эта мысль не оставляла Хью. Сдать замок, который ему доверили, для того, чтобы принести пользу своему покровителю, для кастеляна было бы простительно, но договариваться заранее, при отсутствии угрозы, о передаче крепости врагу было в высшей степени подло. Проницательность, однако, не мешала Хью удивляться. С того времени, как он прибыл, в поведении кастеляна сквозило что-то странное.