Гоби – маленькая собака с очень большим сердцем

Съемочная группа закончила работу вчера вечером. Завтра приезжает представитель издательства. Я все еще чувствую усталость во всем теле от смены часовых поясов и другие последствия перелета, продолжавшегося сорок один час. Итак, мы с Лусией решили, что этот забег, наш первый забег в нынешнем году, будет легким. Кроме того, нам нужно думать не только о

себе. Теперь нужно принимать во внимание Гоби.

Отложив этот вопрос на потом, мы прошли мимо паба, спустились мимо Холирудского дворца, и ясное голубое небо на горизонте сменилось покрытым травой холмом, возвышающимся над Эдинбургом. Артурс Сит. Я даже не могу вспомнить, сколько раз я пробегал здесь, и знаю, что это место может быть очень суровым. Иногда из-за ветра, дующего в лицо, просто невозможно двигаться дальше. Иногда град жалит кожу острыми лезвиями. В такие дни я скучаю по 50-градусной жаре пустыни.

Но сегодня нет ни ветра, ни дождя. Когда мы поднимаемся, в воздухе нет этой суровости, как будто гора хочет показать себя во всем своем безоблачном величии.

Как только мы садимся на траву, Гоби меняется. Эта собака, такая маленькая, что я несу ее в одной руке, превращается в яростного льва, карабкаясь вверх по склону.

«Ого! – говорит Лусия. – Посмотри, сколько в ней энергии!»

Прежде чем я успеваю ответить, Гоби поворачивается: язык высунут, глаза горят, грудь колесом. Как будто понимает, о чем говорит Лусия.

«Ты еще не видела всего, – говорю я, немного ускоряясь, чтобы ослабить натянутый поводок. – Тогда в горах она выглядела точно так же».

Мы поднимаемся дальше, приближаясь к вершине. Я думаю о том, как впервые увидел Гоби на холодных, скалистых склонах горы Тянь-Шаня (хотя и назвал ее в честь пустыни). Она настоящий скалолаз, и с каждым шагом все больше и больше оживает. Вскоре она уже так быстро машет хвостом, что за его движением невозможно уследить, а все ее тело подрагивает, излучая чистую радость. Когда она оглядывается, я готов поклясться, что она улыбается. Давай! – говорит она. – Пойдем!

Наверху я наслаждаюсь всеми знакомыми видами. Под нами расстилается весь Эдинбург, а за ним – Форт-Бридж, холмы Ломонда и тропа Вест-Хайленд, по которой я пробежал все девяносто шесть миль. Еще я вижу Норт-Бервик на расстоянии полной марафонский дистанции. Я люблю бегать по пляжу, даже в очень ненастные дни, когда ветер валит с ног, и каждая пройденная миля – как маленькая битва.

Последний раз я был здесь более четырех месяцев назад. И хотя здесь все мне знакомо, в этот есть кое-что новое.

Гоби.

Она решает, что пора спускаться, и тянет меня вниз. Не по тропе, а просто вниз. Я перескакиваю через поросшие травой кочки и камни размером с хороший чемодан, Лусия не отстает. Гоби со знанием дела лавирует среди камней. Мы с Лусией переглядываемся и смеемся, наслаждаясь долгожданным моментом, когда мы – одна семья и наконец-то можем бежать вместе.

Обычно бег – это не так весело. На самом деле, для меня бег – это вообще не весело. Возможно, это приносит чувство гордости и удовлетворения, но это не безудержное веселье. Не так, как сейчас.

Гоби

хочет бежать дальше, и мы позволяем ей выбирать дорогу. Она ведет нас туда, куда ей хочется, то снова в гору, то вниз. У нас нет плана тренировок и нет заранее составленного маршрута. А также нет забот. Нет проблем. Это беззаботный момент, и за это я ей тем более благодарен.

Я чувствую, что после последних шести месяцев мне это нужно.

Мне пришлось пережить то, что я никогда не мог себе представить, и все из-за этого маленького комочка меха, который сейчас тянет меня с такой силой, что рука, кажется, вот-вот вырвется из сустава. Я пережил такой страх, какого не знал никогда раньше. Я также пережил отчаяние, такое, при котором весь мир вокруг становится бессмысленным и безжизненным. Я видел смерть.

Но это еще не все. Это гораздо более длинная история.

Правда в том, что эта собака изменила меня, и только сейчас я начинаю понимать, насколько. А может быть, и никогда не пойму до конца.

Однако я знаю одно: поиск Гоби был одним из сложнейших дел, которые мне пришлось делать в жизни.

Но то, что она нашла меня – это одно из самых счастливых событий в моей жизни.

Я вышел из здания аэропорта и оказался в Китае. Я остановился, и хаос проник во все мои органы чувств. Тысячи ревущих моторов на парковке не могли заглушить тысяч голосов людей, громко говорящих по телефону.

Все знаки были на китайском языке и на каком-то еще, который напоминал мне арабский. Я не понимал ни тот, ни другой, поэтому присоединился к толпе тел, которые, как я догадался, ждали такси. Я был на фут выше большинства людей, однако для них я был невидимым.

Я находился в Урумчи, широко разбросанном городе в провинции Синьцзян, в левом верхнем углу Китая. Ни один другой город мира не находится так далеко от океана, как Урумчи, и когда мы летели сюда из Пекина, я наблюдал, как меняется рельеф от покрытых снегом острых, как бритва, гор до обширного участка пустыни. Где-то внизу команда организаторов проложила маршрут длиной 250 километров, включающий в себя и замерзшие вершины, и бесконечный ветер, и эту безлюдную, безжизненную область, известную под названием пустыня Гоби. Я собирался пересечь ее, пробегая чуть меньше марафонского расстояния в течение первых четырех дней, затем почти два марафонских расстояния в пятый день, завершив забег часовым спринтом на последнем участке длиной в десять километров.

Такие мероприятия называются многодневными ультразабегами, и трудно представить себе более изнурительное испытание психической и физической выносливости. Такие, как я, платят тысячи долларов за право пройти настоящую пытку, потеряв в процессе до 10 процентов массы тела, но это того стоит. Мы начинаем забег в каком-нибудь удаленном и крайне живописном месте, нашу безопасность обеспечивает специальная команда поддержки и команда высококвалифицированных медиков. Такое испытание может оказаться просто невыносимым, однако оно же способно полностью изменить тебя, и, пересекая финишную прямую, ты испытываешь одно из самых восхитительных ощущений в жизни.