Гоблин. Том 2 Подземелье
Шрифт:
Ничего еще не закончилось.
Это Предок гонит всех. Это он.
Глава 3
Паника, несмотря на действие напитка старика, набирала силу, она возникла где-то внизу живота, словно холод медленно подбирающийся к самому сердцу – заставляя Зур”даха ежесекундно вздрагивать.
Теперь даже тем из детей, кто всё это время еще лелеял маленькое желание вернуться в пещеру, – глядя на животных и насекомых,
Если уж живность вокруг бежит без оглядки, будто лишенная разума, подгоняемая одним страхом – то уж их маленькому отряду там точно нечего ловить.
Зур”даху уже приходилось не просто быстро идти, а практически бежать, впрочем, как и остальным. Только у него, как и у детей Охотников, в руках еще был довольно тяжелый бурдюк с запасами воды.
Скорость их движения полностью зависела от детей-изгоев, как от самого медленного звена отряда, поэтому, как только изгои уставали, темп замедлялся.
– Не могу больше… – рухнула на пол совершенно выбившаяся из сил Кая. Она была еще слишком маленькой для преодоления таких расстояний без должного отдыха.
Перед Зур”дахом шел Тарк, из Охотников он был единственным кто не нес бурдюк – ему просто не досталось. Он был самым молчаливым и казался постоянно на что-то сердитым. Видимо, ядро камнееда давало о себе знать.
Драмар обернулся, но не успел он и слова сказать, как Тарк неожиданно произнес:
– Я понесу.
Он подхватил Каю и усадил себе за спину, та сразу крепко обхватила его шею и начала засыпать.
Вот уж чего Зур”дах не ожидал, так это подобного поступка от одного из детей-Охотников.
А больше всех, видимо, не ожидал Саркх, который ожег Тарка недовольным и одновременно недоумевающим взглядом.
Впрочем, Тарку, похоже, было все равно. Скоро и самому Саркху скоро стало не до того. Холод подгонял, нещадно жаля за ноги. Они чуть ускорились.
Остальные изгои продолжали кое-как держаться: все они были старше Каи на несколько лет, а значит выносливее и сильнее. Но это был лишь вопрос времени когда они, как и Кая, свалятся уставшие и обессиленные.
Холод овевающий ноги понемногу отступал. И чем дальше они оказывались от того прохода, в котором ощутили его – тем теплее становилось. Однако, несмотря на это, насекомые вовсе не замедляли свой бег, наоборот, они бежали даже еще интенсивнее. Пару раз ветер незначительно усиливался но затем так же быстро исчезал. Каждый подобный порыв холодного ветра, заставлял детей вздрагивать не столько от холода, а от страха что за этим холодом может последовать.
Перед развилками Драмар ненадолго останавливался.
Ответвлений появлялось действительно много: тоннель был испещрен сотнями ходов разных размеров, ведущих в разные стороны. Старик прислушивался и недолго размышлял, после
Живность частенько распадалась на более мелкие ручейки, чтобы через некоторое время, в более крупном тоннеле собраться в плотный, мощный, стремительно несущийся поток.
Проход, по которому они теперь шли, расширялся все больше и больше, и со временем увеличился почти вдвое.
Растительность здесь на стенах росла густая, сочная, она тускло мерцала привычными разноцветными оттенками: от фиолетового до зелёного и синего. Растения никуда убежать не могли, зато насекомые, прежде жившие в них, один за другим выползали, вылезали, вылетали из цветков, из мха, из тонких лоз, из вьюнка, овивающего стены, и почти сразу присоединялись к потоку беженцев, который не ослабевал.
В ноги Зур”даха постоянно врезались мелкие насекомые. Некоторые даже просто нагло заползали на него, так что приходилось их стряхивать с себя. Они же, видимо, считали, что можно и на гоблиненке добраться туда, куда им нужно – не утруждаясь самим.
Когда потолок тоннеля снижался, хлопанье крыльев ташрков, и просто более крупных насекомых, вроде ночных бабочек, раздавалось прямо над головой. Почти все бежали чуть подсогнувшись. Сложнее всего приходилось Драмару, ему приходилось в низких тоннелях пригибаться почти до пояса.
Зур”даха пару раз болезненно царапнули тшарки, хотя скорее случайно, чем преднамеренно.
Через полчаса быстрого пути они чуть снизили скорость и Тарк ссадил с себя Каю, которая набралась сил и теперь могла идти наравне с остальными.
– Спасибо, – тихо сказала она, и пошла с ним рядом, хотя прежде старалась не приближаться близко к детям Охотников.
Шли они теперь быстрым шагом, – примерно с таким же темпом двигалась и бежавшая отовсюду живность.
Зур”дах, замедлившись, смог разглядеть большинство тварей, повылазивших в момент опасности наружу. Тех, кто обычно прятался глубоко в щелях, под камнями, в стеблях растений. И по правде говоря, столько мерзких и противных тварей он не видел никогда.
Привычные ему насекомые, вроде угольниц, мелких многоножек, пауков-хватунов, и удивительно быстро передвигающихся боком камнекабрабов, – казались самым настоящим воплощением красоты по сравнению с остальной ползущей и прыгающей мерзостью.
Теперь гоблиненок даже не вздрагивал, когда какая-нибудь мерзкая и скользкая тварь пробегала по его ноге.
После часа пути в компании бесчисленных насекомых он вообще перестал обращать на них внимание. Твари не кусали, не жалили, не грызли, а просто безостановочно ползли вперед, никак не пытаясь навредить. Им было не до маленького гоблиненка и его сородичей – их гнал гораздо больший страх. Страх вышибающий все мелкие мысли, желания, и рефлексы напрочь.