Гоблин. Том 6. Секта
Шрифт:
— Убью… — прошипела она и спрыгнула с паука, а ее белоснежные волосы до пяток закрутились в пространстве смертоносными лезвиями.
— ВСЕХ УБЬЮ! УРОДЫ!
В этот миг лица обоих обладателей Закона выражали полное понимание того, в какую задницу они попали.
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА ЭТОГО ТОМА ВЫЙДЕТ 17 ФЕВРАЛЯ в 00.01
Эпилог
Зур’дах сидел внутри территорий Ордена Заката.
Их поселили в простых прямоугольных помещениях, напоминавших
Располагались они очень близко к внешней стене Ордена, отделявшей его от города, предгорий и трущоб. Три больших казармы для трех рас: для гоблинов, людей и гноллей вперемешку с полукровками.
Тот, кто это сделал, видимо, прекрасно осознавал, что трущобников разных рас вместе селить будет глупостью.
Как быстро всё произошло… — подумал Зур’дах. — Нас всё-таки взяли в обучение.
Ему до сих пор не верилось, что это произошло. Вот еще недавно он только смотрел на эти стены, гадая, что за ними, и не рискуя подбираться к ним, а теперь он живет внутри и может всё увидеть вблизи и собственными глазами.
Зур’дах на мгновение представил, как были шокированы остальные трущобники и сами стражники, которые выталкивали детей к булыжнику. Вряд ли они знали, когда оцепляли трущобы, чем всё закончится. Впрочем…Часть, возможно, и знала.
Зур’дах вздохнул.
Пока в Ордене ничего интересного не происходило. Всех трущобников по прибытию заставили отмыться и постричься — этим занималась старая служанка, с великим удовольствием отрезавшая патлы детей. С гноллями, правда, было посложнее — их заставили намазаться чем-то вонючим, и они визжали от боли. Как понял Зур’дах, это чтобы убрать вшей и блох.
У него самого их не было, но у большинства трущобников они были проблемой.
Чем-то эта процедура напомнила Зур’даху момент прибытия в Ямы Айгура. Тогда их тоже мыли чем-то вонючим и обкорнали волосы.
И это сравнение ему не понравилось.
Было, правда, существенное отличие: тут они не были рабами. Никто не спешил и не пытался на них надеть кандалы и ошейники.
Они были…свободны. Правда, пределы их свободы ограничивались пространством между внешней и внутренней стеной. Да, внутрь, к основным строениям Ордена и другим ученикам, их пока не пускали. Правда, старик Практик, которого к ним приставили наблюдать, скоро пояснил, что они еще должны будут дать Клятву Ордену, и лишь тогда им будет позволено входить внутрь. Ну а что конкретно за Клятва, он так и не рассказал.
Именно из-за этих недомолвок Зур’дах и ожидал какой-то подлянки.
В промежутке между внутренней и внешней стеной находились, кроме трех казарм, другие хозяйственные пристройки, большие гонги и площадки для сбора членов Ордена.
Внутри было идеально чисто: тут были слуги, которые следили за порядком, правда, с трущобниками они не разговаривали, и жили в отдельных, небольших строениях. Они же и готовили пищу. Единственный, кто сидел и никогда не отлучался дольше, чем на час-другой, был очень старый Орденец. Он сидел чуть вдали от трех казарм, в странной позе со скрещенными ногами
Но Зур’дах ощущал, что тот всё видит, за всеми следит. Контролирует.
Собственно, все трущобники задавали вопросы именно ему. Наверное, еще потому, что от него исходила скрытая внутренняя сила, никак не соответствующая его дряхлому телу. Однако, Зур’дах знал точно, что этот старик и в подметки не годится тому молодому практику, который проводил испытание на Камне. От последнего у гоблина аж волосы дыбом стали. Тут же он чувствовал легкое ощущение опасности, как от крупной бронированной твари, и…всё.
За этим стариком Зур’дах наблюдал, но не потому, что ожидал удара в спину, а чтобы понять, как старик дышит, когда вот так неподвижно медитирует. Молодой гоблин ощущал, что в такие моменты вокруг старика будто бы шевелятся какие-то невидимые токи энергии. Правда, увидеть их Зур’дах не мог, поэтому просто прислушивался. За пару дней наблюдений он так ничего и не выяснил, что и не удивительно. Он догадывался, что чувствовать другую энергию может мешать Тьма или Кровь. Или и то, и другое вместе.
Маэль стал задумчивее и погруженнее в себя, и, одновременно с этим, словно бы довольнее. Последнее Зур’даха радовало, как радовало и то, что у друга оказались способности, потому что иначе сам он в Орден не вступил бы. Без Маэля это было бессмысленно и ненужно.
Несмотря на то, что Зур’дах помнил осколки других своих жизней, он знал, что не хочет снова остаться один. Друг столько лет был рядом, они столько вместе пережили, что разделиться теперь, после всех совместных опасностей, было бы….больно.
Они были последние выжившие дети из Ям. Больше никого не осталось. У Зур’даха никого не осталось. Сначала мать…Потом вообще всё их племя…А потом их группа детей, спасшихся и погибавших один за другим…
Кракх и Дракх, смерти которых он не видел. Инмар, с которым он только-только начал нормально общаться…Зур’дах вспомнил, как они вместе шли позади всех и как потом Драмар учил Инмара использовать «нюх» для поиска опасностей.
А потом случилась Кая… Ее смерть, пожалуй, самое болезненное воспоминание, после смерти матери. А ведь она была всего лишь маленькая девочка, которую он знал несколько месяцев, но запомнил навсегда.
Почему я думаю о них всех? Почему сейчас? Не понимаю…Я думал, это уже ушло…
В голове всплыл образ старого Драмара, которого забрали дроу. Он так и не знал, что с ним случилось: продали ли его, стал ли он рабом, или, может, его использовали как бойца? Он ведь мутант — сильный, несмотря на внешнюю дряхлость.
Его мысли скользнули дальше, к событиям, случившимся в Ямах, к убитому Саркху, им убитому, пусть и с помощью Прожоры…тогда еще Прожоры, а не могущественного осколка Чернопрядца. Именно тогда они с Маэлем и стали друзьями: смерть Саркха их сблизила, и в то же время отдалила от Тарка и Кайры. Пусть они сами и не знали, что произошло там, за казармами. А потом…потом погибли и они: в один момент, оказавшись на пути того луча, который должен был испепелить именно его, а не кого-то другого.