Гоблины. Пиррова победа
Шрифт:
— Сам как? Цел? Не ранен? — тревожно спросил «старший».
— Вроде как. Хорошо, что блеф про пистолет сработал. Иначе мне бы точно — кранты.
— Да доставай ты уже ключи! Нашел место и время отсвечивать! — сердито прикрикнул Ильдар на Гурцелая. Распоследним зомби Анзори Паатович достал из кармана плаща ключи, трясущимися руками попытался открыть замки, но на нервяке все никак не мог попасть в замочную скважину. Но в конечном итоге, с помощью все это время не терявшего самообладания Холина, им все-таки удалось попасть в квартиру и поспешно забаррикадировать за
— Уффф! — натужно выдохнул Григорий, вытирая капельки пота со лба. — Кажись, на этот раз пронесло.
— Чудом ушли, — согласился с коллегой Джамалов. — Анзори, по-моему, тебе срочно нужно в уборную…
После завершения первого этапа войсковой операции под кодовым названием «Детский сад» вся креативная четверка участников собралась за столиком в полупустом ночном кафе в районе «Электросилы»…
— …Ага, им смешно! А я, между прочим, на этом гребаном чердаке джинсы себе порвал, — жаловался Вучетич, потягивая пиво. — Уже не говорю о том, что весь в голубином и в бомжачьем дерьме перемазался.
— А не будешь в следующий раз другому зла желать. Как аукнется, так и…
— Это ты о чем, Гришк? — поинтересовался Ильдар.
— Да Виталя там, наверху, мечтал, чтобы Гурцелая со страху в штаны наложил.
— Ах ты, скотина! Мало мне было двадцатиминутного висения в душегубке! Так он еще хотел из нее газовую камеру устроить!
— Парни, а что вы целых полчаса на квартире делали? — отсмеявшись, спросил Мешечко. — Честно говоря, я уже готов был начать отчаиваться увидеть вас живыми.
— Тьфу ты! Типун те на язык! Это не мы, это клиент был морально готов дать дуба.
— По водворении в квартиру Гурцелая схватился за сердце и принялся названивать своей красотке, — охотно взялся восстановить финальную сцену Холин. — Мы-то грешным делом думали, что эта его Вика — элитная проститутка. А она оказалась элитной медсестрой.
— А разве одно другому мешает?
— В принципе — нет. Короче, пришлось ее дожидаться.
— А та как приехала: сразу ему на левую руку тонометр — хоп, укольчик в задницу — хоп, — подхватил тему Джамалов. — Сама бюстик наружу — хлоп!
— Скажешь тоже, «бюстик». Да там четвертый размер, не меньше!
— Ну, специалистам виднее, — съязвил Ильдар. — Андрюха, самое главное! Расставаясь, Анзори Паатович проникновенно жал нам руки, благодарил за счастливое спасение и клялся при случае прикупить для нашего отдела внедорожник. А в ближайшее время вооружить весь личный состав высокоубойной «травматикой».
— Внедорожник — это неплохо, совсем неплохо, — согласился Мешок. — А травматика нам на хрена?
— Да это Гришка ему наплел, что у нас в конторе стволы только старшим смен выдаются.
— Толково придумано!
— Да, и еще одно! Отныне, дабы мы имели возможность работать на опережение, господин Гурцелая пообещал загодя ставить нас в известность о своих планах. Равно как о местах, которые он планирует посетить в течение дня.
— А вот за это отдельный респект, молодцы! — похвалил подчиненных
Впрочем, напускное тут же и улетучилось. Вслед за невинным вопросом Мешка:
— А про баксы, значит, тоже решили скромно умолчать?
— Какие баксы? — настороженно уточнил Холин.
— А вот про эти самые! — Андрей насмешливо показал глазами в сторону нагрудного кармана джинсовой куртки Холина, из которого неосторожно выглядывал самый хвостик зеленой иностранной денежки.
— Ах, эти! — смутился Григорий. — Да мы с Ильдаром отбивались как могли. Но куда там? Веришь — нет, буквально силой пихнул?
— Прямо-таки силой?
— Точно так, — серьезно подтвердил Джамалов. — Сходите, говорит, мужики, снимите стресс. Мол, после таких дел сам Бог велел… Гришка, ты ведь испытал стресс?
— Я-то? Однозначно!..
Санкт-Петербург,
8 сентября 2009 года,
вторник, 09:14 мск
— …Женечка, зачем ты так тратишься?! Ну куда мне одной столько? — причитала Анна Семеновна, выкладывая на стол содержимое двух пузатых фирменных пакетов из «Ленты».
— Ничего, мать. Запас мешку не порча, — не поворачивая головы, отозвался на это Крутов. Сейчас он, с голым торсом и дымящейся сигаретой меж пальцев, стоял у распахнутого окна родительской комнаты и задумчиво наблюдал за броуновским мельтешением на фоне привычного до боли и до самого распоследнего кирпичика-деревца знакомого городского пейзажа. В этой не вполне типичной по классическим питерским меркам «малолитражной» коммуналке, что на улице Пестеля, было всего четыре комнаты. Две из них являлись козырно-смежными, и именно в них на протяжении нескольких поколений обитало семейство Крутовых. Здесь Женя родился. Отсюда он когда-то пошел в первый класс, сюда за ним некогда пришли из военкомата.
— Господи, опять икра! Да я еще прошлую не съела!
— И напрасно. Тебе, с твоим пониженным гемоглобином, красную икру надо есть обязательно. Да, так что там насчет чистой рубашки?
— Погоди, сынок. Я сначала тебя завтраком накормлю.
— Извини, мать, завтракать мне некогда, опаздываю.
— Как же так? А я блинчиков напекла, твоих любимых!
— Хорошо, заверни мне с собой. Только немного.
Анна Семеновна посмотрела на сына с укоризной:
— Женечка, по-моему, ты снова стал плохо кушать. Совсем исхудал со своей работой. Тебя что, твоя Люся совсем не кормит?
— Мам, я ведь на самом деле горю! — поморщился Крутов, не желая развивать тему еды и Люси.
— Сейчас-сейчас, несу, — засуетилась Анна Семеновна. Шаркая шлепанцами, она прошла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, неся на плечиках ослепительно-белую отутюженную рубашку. — Вот, одевайся.
— И как это у тебя получается? — искренне удивился Женя. — Я вроде бы и с «Тайдом» рекламным пробую, и с чертом в ступе — но все равно, как у тебя, не выходит.
Мать буквально вся засветилась от гордости и счастья: