Гоблины. Пиррова победа
Шрифт:
Санкт-Петербург,
11 сентября 2009 года,
пятница, 13:40 мск
— …Виталя, ты — молодчина!
— Андрей, ты меня пугаешь! У нас что-то случилось?
— Я говорю, что все бумаги, тобой подготовленные, кем надо подписаны и где надо завизированы.
— Хочешь сказать, что добро на самовывоз Анзори получено?
— Именно так. Поэтому срочно до него дозванивайтесь — пусть пакует чумоданы. Выезд сегодня, ориентировочно в пять вечера.
— А
— Хренушки! Транспорт — его. Тем более что наш «пепелац» туда просто не доедет. Сразу предупреди, что любовницу взять не сможем, некуда. Если хочет — пусть своим ходом добирается.
— А кто поедет?
— В команде сопровождения я, Холин и Тарас. Лучше бы, конечно, было тебя взять вместо поэта-песенника, ну да ты у нас нынче тяжело отравленный. Всё понятно?
— Так точно. Слушай, Андрюха, тут ребята, для полноты ощущений и создания атмосферы серьезной делюги, предложили нагнать дополнительной жути.
— Это как?
— Чтоб сопровождение выдвинулось по полной оснастке: в брониках, с автоматом. Короче — все дела.
— Это кто там у нас такой креативщик? Неужто поэт?
— Он самый. А как ты догадался?
— «Узнаю брата Колю». Ладно, я не возражаю. Нехай будет серьезная делюга.
— Ты сам скоро в конторе будешь?
— Примерно через час. А что?
— Анька должна подъехать, крестника продемонстрировать. Типа, первый выезд в большой свет.
— Скажи ей, пусть обязательно меня дождется. И, смотрите там, дите не затискайте…
Накануне случившийся долгожданный ночной дождь спасительной свежести не принес, и с утра погода вернулась на круги своя. Парило нещадно: город плавился, а его измученные горожане плавно стекали на асфальт. Словом, бабье лето в этому году обладало всеми замашками беспощадной стервы, которой нужно все, сразу и по максимуму.
«Ненавижу жару! Ненавижу глобальное потопление! Ненавижу питерскую влажность! Хочу серое небо и желтые деревья!» — Внутри у Прилепиной буквально все клокотало. После встречи с Геной Певзнером она возвращалась в контору мокрая как мышь, периодически принюхиваясь сама к себе: неприятного запаха вроде как не ощущалось — хвала создателям дезодорантов-антиперспирантов! Помимо них, вся надежда теперь оставалась на эмчеэсников, накануне разместивших на сайтах штормовое предупреждение на вторую половину дня.
«Ох, дожить бы!»
Ольга привычно свернула с набережной под арку, вошла во двор конспиративной квартиры и, к удивлению своему, увидела отпускницу Северову. Наташа стояла к ней спиной, раздраженно тыкалась в кнопки кодового замка и безуспешно пыталась открыть входную дверь.
Прилепина тихонечко поднялась на крыльцо.
— У нас с понедельника код поменяли.
— Ф-фу, как ты меня напугала! — испуганно обернулась Наташа.
— А мне сказали, что ты в Крыму отдыхаешь.
— А я, как видишь, уже вернулась. Из Крыма.
Коллеги и невольные соперницы
— Ты, наверное, к Андрею Ивановичу?
— А что, ты теперь исполняешь обязанности его личного секретаря?
— Нет. Просто я срочно должна подписать у него документы, поэтому тебе придется немного подождать, — соврала Ольга.
— Ничего-ничего, я подожду, — успокоила Северова и добавила язвительно: — Подожду, пока ты подмахнешь.
— Что ты сейчас сказала?
— А что такое? Я имела в виду подпишешь. Свои бумаги.
Снова молчаливое сканирование друг дружки.
— Ты не будешь столь любезна открыть дверь?
— Конечно-конечно, — Ольга подошла к двери и намеренно набрала новый код прикрыв нажимаемые кнопки ладошкой. — Прошу!
— Благодарю!
Снедаемые гневом и ненавистью барышни поднялись в контору. Здесь их пути разминулись: Ольга направилась прямиком в кабинет замов, а Северова свернула в оперскую. Где как раз происходила шумная презентация Анечкиного наследника…
…Мешечко в кабинете был один, и это радовало. В части рабочих отношений с замполичем Ольга не являлась исключением и, как все «гоблины», органически не переваривала этого напыщенного и самодовольного павлина.
— Андрей, говорят, ты меня разыскивал?
— Ага. Заходи. И дверку поплотнее прикрой. Чай, кофе?
— Издеваешься? И так хожу кипящая-вареная, ни хрена не соображаю.
— Терпи, мать. К вечеру вроде как бурю обещали.
— Обещать еще не означает получить.
— Тоже верно. Ладно, времени у нас совсем мало, потому давай ближе к делу. Собственно, у меня к тебе один вопрос: есть ли какие подвижки по телефонным распечаткам?
— Конкретного результата пока нет. Но подвижки имеются.
— Докладай.
— Может, ты все-таки предложишь даме сесть?
— Извини, я чего-то сегодня совсем туплю. Вон, можешь в кресло Семеныча рухнуть.
— Мерси! — Прилепина прошла к столу замполича и уселась в кожаное начальственное кресло, грациозно закинув ножку на ножку. — В принципе, всё оказалось не так страшно, как казалось. За последние два месяца через наш служебный телефон прошло около трех тысяч соединений. Если говорить точно, — Ольга достала из сумочки листок и сверилась с распечаткой, — 2874.
— В самом деле — какая ерунда!
— Из них на подразделения и службы Главка, прокуратуры, смежников, заказчиков и прочая — пришлось 2112 соединений. Плюсуем сюда же 165 исходящих/входящих по линии работы с клиентами и получаем общую цифру 2277. Это 79 % от общего количества соединений.
— Ты хочешь сказать, что оставшиеся 21 % пришлись на внеслужебную трепотню?
— Именно так.
— Однако!
— Идем далее: из этих 21 % — 8 % это так называемые родственные соединения: звонки на домашние телефоны сотрудников либо звонки из дома. Таким образом, предметом для анализа теоретически могут служить всего 367 телефонных соединений.