Гоблины. Сизифов труд
Шрифт:
— А что за фамилию вы назвали постовому? — спросила Прилепина, когда они поднимались на третий этаж.
— Это фамилия непосредственного начальника Артемия Жановича.
— А зачем нам его начальник?
— В этом заведении исторически сложились весьма своеобразные порядки. Для того чтобы пообщаться, пускай даже и по рабочим моментам, с кем-то из сотрудников СКП, сначала необходимо поставить в известность и получить благословение его руководителя.
— Благословение, надеюсь, устное?
— Пока — да. Ну да лиха беда начало. Так, Ольга, похоже, нам сюда…
…Пока
Блондинистая секретарша, чем-то неуловимо напоминающая белокурую Жази из тех же «Неуловимых», методично и сосредоточенно, как на конвейере, штемпелевала пустые конверты и вкладывала в них «письма счастья». Они же повестки. Облаченная, согласно внутреннему дресс-коду, в ведомственный синий мундир, секретарша искоса бросала завистливые взгляды в сторону Ольги, которая, в отличие от нее, могла себе позволить более соответствующий погоде, а главное — обстановке, предполагающей превалирование особей мужского пола, наряд. Подготовленные конверты секретарша складывала в отдельную стопку высотой уже сантиметров в двадцать. Из чего можно было заключить, что следственно-прокурорская контора работает с размахом.
Неожиданно Ольгу, качнув, резко повело в сторону. Едва удержавшись в кресле, она обхватила голову руками и, согнувшись, тихонечко застонала. Белокурая Жази выронила фиолетовый штемпель и с испугом поинтересовалась:
— Девушка, вам плохо?
— Да, как-то резко поплохело. Душно у вас здесь! — простонала Ольга и для пущего эффекта закатила глаза.
Секретарша подбежала к окну, распахнула на полную массивный стеклопакет и тревожно-вопросительно посмотрела на посетительницу.
— Спа-си-бо, — прошептала та. — Если не затруднит, мне бы стаканчик воды.
— Да-да, конечно.
Секретарша метнулась в ведущую из приемной маленькую дверь, за которой, судя по всему, находилась комната для отдыха и чаепитий. Ольга тем временем резво, слишком резво для больной, подскочила к секретарском столу, вытащила из середины стопки один из пустых конвертов и, кляня себя за неудачный выбор одежды, с немалым усилием запихала его в задний карман плотно обхватывающих попу джинсов. Затем быстренько возвратилась на место и вернула лицу страдальческое выражение.
Белокурая Жази принесла бутылочку воды «Перье» и перелила в граненый, редкий по нынешним временам, стакан советского образца.
— Огромное вам спасибо, — принимая, болезненно улыбнулась Ольга.
— Вам лучше? Может быть, вызвать медсестру? У нас на втором этаже свой медпункт.
— Нет-нет, не нужно. Кажется, уже отпускает. У меня частенько бывает такое. Знаете, словно что-то накатывает? Особенно в критические дни…
Секретарша понимающе кивнула, забрала у Прилепиной пустой стакан, и в этот момент из кабинета вышел Андрей:
— Пойдемте, Ольга Николаевна.
Ольга, продолжая изображать невинную жертву
— Еще раз, огромное вам спасибо. До свидания…
— …В общем, только зря прокатились, — недовольно проворчал Андрей, ведя Прилепину в сторону парадной лестницы.
— Начальство заартачилось?
— Да начальству на самом деле глубоко по фигу. Мой визит к нему — не более чем дань традиции. Просто со вчерашнего дня оперативный сотрудник Домингес, оказывается, взял скопом причитающиеся ему отгулы и до конца недели отбыл в неизвестном направлении. В принципе, можно было предположить что-то подобное: «Мы славно поработали, мы славно отдохнем».
Ольга, оглядевшись, снова не без труда достала из заднего кармана изрядно помявшийся конверт.
— Вот, смотрите, Андрей! Это я только что у секретарши стащила. Узнаете картинку? — Мешечко, не вполне понимая ход ее мыслей, на ходу принялся вертеть в руках конверт. И тогда Ольга дала подсказку: — В конвертах именно с таким рисунком приходили послания с угрозами Зимину.
— А ведь точно! — поразился своей недогадливости Мешок. — М-да, улика, что и говорить, косвенная. Однако лишний раз доказывающая, что мы с вами на правильном пути. Молодчина, Ольга! От лица «гоблинов» объявляю вам благодарность.
— Благодарю.
— Не благодарю, а «служу России!».
Они вышли из здания Комитета, добрели до служебной стояночки. По дороге Андрей закурил и теперь, стоя возле машины, молча пускал дым колечками, исподволь поглядывая на Ольгу. Словно бы хотел что-то сказать, да всё никак не мог решиться.
Наконец, созрел:
— Ольга, а что, если нам последовать примеру оперативного сотрудника Домингеса?
— В каком смысле?
— Согласитесь, а разве мы с вами не заслужили хотя бы половинки отгула? Тем более что погода — шепчет. И шепчет, определенно, что-то очень хорошее. Так, может, забьем на службу, да и махнем куда-нибудь?
— Куда махнем?
Мешечко мечтательно закатил глаза:
— Куда-нибудь за город. Столько всего вокруг. На юге — Павловск, Пушкин, Петергоф, Рамбов. На севере — Ольгино, Разлив, Зеленогорск, Кронштадт… О! Когда вы последний раз были в Кронштадте?
— Еще когда в школе работала. С учениками, на экскурсии.
— А я так просто уже не помню когда. Так, может быть, в Кронштадт?
— Да я, в принципе, не против. Вот только… А нас в конторе не спохватятся?
— Обязательно спохватятся.
— Вот видите.
— А мы соврем что-нибудь! — В уголках глаз Андрея заплясали лукавые чертики.
— Как это соврем?
— Да очень просто! Например, «убыли на внезапно назначенную встречу с источником». Универсальная отмазка всех времен и народов. Ну, каков будет ваш положительный ответ?
— Мой положительный ответ будет… — Ольга сделала вид, что задумалась, — будет положительным.
Мешечко просиял как начищенный медный пятак:
— Тогда прошу!
Изящным, хотя и неинтеллигентным, жестом он отщелкнул окурок в реку Мойку и галантно распахнул перед Ольгой дверцу своего «опеля»…