Год 1942 - «учебный». Издание второе
Шрифт:
27 июля начальник оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск генерал Хойзингер указывал начальнику штаба группы армий «А» генералу Грайффенбергу: «Из предмостного укрепления Ростова не нажимать слишком сильно на юг, чтобы не принудить противника к отступлению прежде, чем он будет окружен продвигающимся вперед левым флангом группы армий».
Командование Южного фронта в целях улучшения оперативного положения решило отвести в ночь на 28 июля войска левого крыла на рубеж, проходивший по южному берегу реки Кагальник и Манычскому каналу. Однако планомерного отступления не получилось, дивизии не сумели оторваться от противника и организованно отойти на указанные рубежи. Маневр окончательно дезорганизовал управление войсками, нарушилась связь, по степи вновь носились
К концу дня 28 июля фронта уже не было, между советскими армиями образовались большие разрывы, войска оказались неспособными сдержать натиск противника и продолжали откатываться на юг. На ряде участков отступление превратилось в бегство, населенные пункты оставлялись врагу без сопротивления. В дивизиях 12-й, 18-й и 37-й армий оставалось по 500–800 штыков. В 56-й, 9-й и 24-й армиях — только штабы и спецчасти.
Выход германских танковых и моторизованных соединений в Задонские и Сальские степи и на степные просторы Краснодарского края создал непосредственную угрозу их прорыва в глубь Кавказа. С целью объединить усилия всех войск на этом направлении Ставка решением от 28 июля образовала из войск Южного и Северо–Кавказского фронтов единый — Северо–Кавказский под командованием маршала С.М. Буденного, подчинив ему же Черноморский флот и Азовскую военную флотилию.
Семен Михайлович тоже был тяжел на руку, но, имея старорежимные привычки, офицерам морду не бил. Правда, 59-летний участник Русско-японской войны и «прославленный герой» войны Гражданской, окончивший в 1932 году Военную академию имени Фрунзе «без отрыва от служебных обязанностей», о «войне моторов» имел самое смутное представление. Хрущев оставил воспоминания о посещении маршалом штаба Юго–Западного фронта:
«…Он заслушал обстановку, заслушал командующего войсками и начальника оперотдела штаба Баграмяна. Его беседа с Баграмяном произвела на меня тяжелое впечатление. Я ее хорошо запомнил и до сих пор не могу забыть. Дело было после обеда. Буденный слушал Баграмяна, который докладывал об обстановке. Баграмян — очень четкий человек, доложил все, как есть, о всех войсках, которые у нас тогда были: их расположение, обстановку. Тут Буденный насел на Баграмяна. Отчего, не знаю конкретно… Помню только, что закончился разбор обстановки такими словами: «Что же это у вас такое? Вы не знаете своих войск». — «Как не знаю, я же вам доложил, товарищ маршал», — отвечает Баграмян. «Вот я слушаю вас, смотрю на вас и считаю — расстрелять вас надо. Расстрелять за такое дело», — этаким писклявым голосом говорит Семен Михайлович. Баграмян: «Зачем же, Семен Михайлович, меня расстреливать? Если я не гожусь начальником оперативного отдела, вы дайте мне дивизию. Я полковник, могу командовать дивизией. А какая польза от того, что меня расстреляют?» Буденный же в грубой форме уговаривал Баграмяна, чтобы он согласился на расстрел. Ну, конечно, Баграмян никак не мог согласиться. Я был даже удивлен, почему Семен Михайлович так упорно добивался «согласия» Баграмяна… Семен Михайлович уехал, а мы остались в прежнем тяжелом положении, которое после его приезда не улучшилось и не ухудшилось».
Во вновь созданном фронте насчитывалось 23 стрелковые, пять кавалерийских дивизий и девять стрелковых бригад. Им ставилась задача разгромить (!) и отбросить врага, во что бы то ни стало вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу Дона. Чтобы улучшить управление войсками, командующий фронтом приказом от 28 июля разделил войска на две оперативные группы: Донскую — на правом крыле и Приморскую — на левом крыле фронта.
Донская оперативная группа, которую возглавил Малиновский, в составе 51-й, 37-й и 12-й прикрывала ставропольское направление. Приморская группа генерала Я.Т. Черевиченко в составе 18-й, 56-й и 47-й армий 1-го стрелкового и 17-го кавалерийского корпусов прикрывала краснодарское направление и Таманский полуостров.
Однако издание приказов не могло в один миг превратить разбитые войска в боеспособные дивизии. В Донской оперативной группе по-прежнему ощущалась острая нехватка боеприпасов. Большинство войсковой артиллерии и артиллерии усиления находились
Боевые действия войск Донской группы поддерживала 4-я воздушная армия под командованием генерал-лейтенанта К.А. Вершинина, которая имела в то время 130 исправных самолетов. Перед авиацией была поставлена задача: прикрыть отход наземных войск, бомбардировочными и штурмовыми ударами максимально задержать наступление противника и снизить темпы его продвижения. Штаб Вершинина не имел устойчивой связи со штабом фронта и штабами общевойсковых армий. Поэтому действовала авиация самостоятельно, по собственному разумению с «учетом обеспечения выполнения общей задачи».
Оборона войск Донской группы была организована слабо и не подготовлена в инженерном отношении, чем занималась у Буденного 8-я саперная армия — неизвестно. На ряде участков пехота уже и сама была бы рада оборудовать для себя окопы и другие оборонительные сооружения, но не могла этого сделать из-за отсутствия шанцевого инструмента. Противотанковые мины не завезли. Тыловые части, самые «мобильные» при отступлении, далеко оторвались от своих армий и потеряли с ними связь, оставив войска почти без боеприпасов, горючего и продовольствия. Управление дивизиями тоже не стало лучше, по-прежнему не были организованы устойчивая связь, взаимодействие, наземная и воздушная разведка.
В таких условиях войскам, казалось бы, надо поставить простую и конкретную задачу. И маршал Буденный ее поставил: 29 июля армиям Донской группы прекратить отступление, перейти к обороне, а с утра 30 июля силами левофланговых частей 51-й армии и двух едва поспевавших к сроку резервных танковых бригад нанести контрудар (?!) в направлении на Николаевскую, Константиновскую. В общем, какая-то логика в этом есть — лопат все равно не завезли. Руководство группой войск, наносивших контрудар, было возложено на генерал-майора Б.А. Погребова. К исходу 29 июля 115-я кавалерийская дивизия и 135-я танковая бригада заняли исходное положение для наступления в районе Большой и Малой Мартыновки. Время начала атаки было назначено на 7.00 следующего дня.
Немцы не знали, что за двое суток наши войска прошли такую мощную реорганизацию, и как ни в чем не бывало продолжали развивать операцию «Эдельвейс». 30 июля за несколько минут до советского наступления в Большую Мартыновку ворвались танки 3-й танковой дивизии генерала Брайта. Они разметали имевшиеся у генерала Погребова подразделения и его штаб, обезглавив управление войсками группы, которая так и не успела перейти в наступление. Немцы записали на свой счет 75 сожженных советских танков.
К вечеру войска 51-й советской армии оказались отрезанными от основных сил фронта, разрыв составил около 65 км. Связь между штабом армии и штабами группы и фронта нарушилась. В этой обстановке Ставка ВГК 31 июля передала 51-ю армию в состав Сталинградского фронта. Столь же легко противник разрезал фронт на стыке 37-й и 12-й армий.
Наступление вермахта на Кавказе развивалось настолько успешно, что именно в эти дни Гитлер решил перебросить 4-ю танковую армию (без 40-го корпуса) на сталинградское направление, где Паулюсу все еще не удалось захватить город. Эта непоследовательность немцам обойдется дорого. По мнению Дёрра: «Если в противоречившем действительной обстановке плане операции от 23 июля еще можно обнаружить главную группировку (группа армий «А» в составе трех армий и группа армий «Б» в составе только одной немецкой армии), то в новом приказе Гитлера от 30 июля последние остатки оперативной концепции были выброшены за борт. Две равные по численности группы армий под прямым углом продвигались к целям, не имевшим между собой ничего общего, так как если ставилась задача овладения Кавказом, не нужно было стремиться к захвату Сталинграда, а если задача стояла в овладении Сталинградом, то не нужно было проводить наступление на Кавказ».