Год 1942 — «учебный»
Шрифт:
Плохо оранизовано взаимодействие между частями и родами войск… Имеются факты бомбардировки частей своей авиацией…
Штаб армии и действующие части не занимаются постоянной разведкой сил противника, в результате чего не знают, какие части им» противостоят, каличе-ство частей, не знают, какую задачу ставит противник, вообще не имеют о противнике никаких сведений.
Характерно заявление по этому поводу командующего 4 танковой армией генерал-майора Крюченкина: «Черт его знает, что там делает противник, ничего абсолютно неизвестно: какое положение в „рукаве“ прорыва, что делает 62
Части совершенно не уделяют внимания разведке. Например, 24 августа с. г., перед наступлением, командование 114 Гв.СП выслало разведку всего на 100 м от своего переднего края.
В 780 СП— взвод пешей разведки, на протяжении с 30.8-42 г. по 5.9-42 г. ни одной боевой задачи по разведке не выполнил, в полку к разведке не готовятся, задача на разведку до разведчиков не доводится, не изучаются пути движения разведчиков, в результате разведка не знает маршрутов и возвращается обратно, не выполнив задачу.
Отмечены случаи потери связи штаба армии с соединениями. Так, 24 августа с. г. армии была подчинена 35 Гв.СД, с которой штаб армии в течение суток связи не имел и ничего не знал о ее боевых действиях.
За время боевых действий отмечен целый ряд фактов проявления трусости со стороны командно-начальствующего, а также рядового состава. [523]
Например:
1) 23 августа с. г. противник под прикрытием авиации прорвал линию обороны 4 и 166 СП, которые в беспорядке стали отходить.
Командир 4 полка майор Яров и военком батальонный комиссар Сергеев, вместо организации планомерного отхода, бросив полк, бежали с поля боя.
Командир 116 СП майор Козин, военком батальонный комиссар Беликов и нач. штаба полка капитан Тищенко бежали с поля боя, причем на КП полка оставили сов. секретные документы и кассу полка.
2) 15— го августа с. г. огневые позиции артполка 22 истребительной бригады подверглись бомбардировке авиацией противника.
Командир полка майор Чирков и военком Петров, проявив трусость, бежали с поля боя. Полком никто не руководил…
КрасноармеецIдивизиона АП 78 СД Щербинин в разговоре с бойцами заявил:
«…Немецкая армия сильнее Красной Армии. Немцы скоро нас окружат и уничтожат. Наши командиры о бойцах не заботятся, плохо кормят. Наших командиров нужно перестрелять, а самим пойти в плен к немцам».
Основная причина неуспеха советских войск была все та же — слабая организация и неудовлетворительная подготовка. Войска, не закончив сосредоточения, бросались в бой без разведки местности и противника, при слабом артиллерийском и авиационном обеспечении, причем авиаторы бомбили без разбора и чужих, и своих, а танкисты зачастую обстреливали собственную пехоту. Времени для подготовки контрударов, для отработки взаимодействия, организации управления «не хватало».
Наспех формируемые из различных соединений группы не имели в своем составе специальных органов управления и служб связи, что означает отсутствие в ходе боя как первого, так и второго. По свидетельству Чуйкова:
«Связь и на второй год войны была у нас слабым местом. Гитлеровцы во всех звеньях использовали рации. [524] У нас превалировала проводная связь. Она постоянно выходила из
Поэтому сведения об изменении обстановки и принимаемые решения запаздывали.
В штабах по-прежнему «рисовали стрелы», не имея достоверной информации не только о противнике, но и о своих войсках:
«Приказы со словечком „немедленно“ частенько приходили в часть, когда уже были оставлены поименованные в приказах населенные пункты, а иной раз переставала существовать как боевая единица и та часть,.которой надлежало выполнить приказ».
Более того, из района Калача 25 августа вполне успешно начала наступать усиленная танками 71-я немецкая дивизия. А 29-го армия Гота нанесла еще один удар — из района Абганерово. На этот раз она взломала оборону 64-й армии и к исходу дня вышла к Гавриловке, т. е. в тыл войскам Шумилова и Лопатина. 62-я и 64-я армии оказались глубоко охвачены противником с севера и с юга. Командармы Лопатин и Шумилов просили командование фронта отвести войска из оперативного мешка на заранее подготовленный рубеж обороны, но Еременко разрешения на это не дал. Он планировал очередной контрудар. Однако наносить его было нечем, к тому же в советские планы постоянно «вносил коррективы» противник.
29 августа армия Гота, раздавив 126-ю стрелковую дивизию и разгромив ее штаб, проломила оборону в центре 64-й армии. 30 августа советское командование вынуждено было принять запоздалое решение об отводе обеих армии на средний оборонительный обвод. Но и там они не смогли закрепиться и к исходу 2 сентября отошли ко внутреннему обводу.
62— я армия заняла оборону на участке Рынок, Орловка, Гумрак, Песчанка, а 64-я армия-на участке от Песчанки до Ивановки. На левом фланге находилась 57-я армия, командование которой принял генерал Толбухин. [525]
Немецкие самолеты днем и ночью бомбили Сталинград и переправы. Зарево пожаров не угасало. Полыхали нефтехранилища и нефтеналивные суда. Нефть и керосин потоками стекали в Волгу и горели на ее поверхности. В городе не хватало водьг, не было электричества. Население укрывалось в оврагах и подвалах. К концу августа в городе числилось свыше 400 тыс. жителей. Но поскольку он был забит беженцами из западных областей, точной цифры никто не знал. По некоторым данным, она достигала 600 тыс. человек. До 20 августа было эвакуировано 100 тыс., из них сталинградцев не более 35-40 тыс. человек. Офицеры Генштаба, изучавшие по заданию Ставки обстановку в Сталинграде, докладывали:
«Город перенаселен. Дошло даже до того, что люди живут под заборами, в садах, на берегу р. Волги, в лодках и т. д. Эвакуация города проходит слишком медленно из-за отсутствия достаточного количества средств передвижения и плохой работы эвакобюро… Все школы и клубы переполнены ранеными. Госпитали продолжают оставаться в городе. Светомаскировка плохая…»
Эвакуация мирного населения, дабы избежать распространения паники, запрещалась до 23 августа, когда, наконец, было принято соответствующее постановление.