Год 2004-й
Шрифт:
Благодарная женщина схватывала все на лету. Как и потребовал в свое время ее покровитель, она «росла» не по дням, а по часам. Очень скоро она органично вписалась в тот самый, прежде такой закрытый и недоступный, мирок «избранных». Она с удивлением обнаружила, что все эти неприятные доселе субъекты оказались на поверку довольно милыми и симпатичными людьми. Хотя некоторые начальники, особенно технологи, как-то и бычились по привычке, но большинство сразу же приняло Наташу в свой дружный коллектив и относилось к ней вполне прилично. Некоторые даже пытались ухаживать. Так что в этом плане у единственной начальницы-женщины все складывалось вполне положительно.
Проблема
Впрочем, пока Валуев сидел рядом, никто не смел высказываться открыто. Нового шефа все боялись как огня, прекрасно зная его неподарочный характер. Поэтому при нем в КБ держалась угрюмая недовольная дисциплина. Наташу конечно все это очень угнетало и обижало, но она стойко выдерживала всеобщую неприязнь, твердо решив не обращать ни на что внимания.
С уходом Валуева «наверх» ситуация резко изменилась к худшему. Оставшись одна, Наташа по полной программе ощутила все «прелести» управления непослушным коллективом. Она совершенно не имела никакого уважения со стороны сотрудников. Инженеры почти в открытую игнорировали ее робкие замечания, отвечая ей ироничными ухмылками. Она по-прежнему была для них все той же Наташей-Наташкой, тихой и неавторитетной девушкой, каким-то случайным образом вылезшей наверх.
Больше всех «выступали» неразлучные толстухи Нина и Фая, а также занудный Дон Педро. Они постоянно шипели и бормотали, возмущаясь наглой выскочкой. Остальные активно их поддерживали. Наблюдая из своей стеклянной резиденции за внеплановыми «посиделками», Наташа чувствовала, как закипает в ней ненависть к этим злобным шептунам. Теперь методы бывших кабэвских боссов вовсе не казались ей такими уж неприглядными.
— Вот гады какие! — возмущенно думала она. — И что я им сделала? Десять лет меня давили, хоть бы кто заступился. А теперь вон как злобствуют! Сволочи! И за что они ко мне так? Когда прибавки новые делили, я им всем добилась по максимуму. Себе только три прибавила, а им всем чуть ли не в полтора раза. Правильно Андрей сказал — никто не оценит! Ни одна морда спасибо ведь не сказала! Еще и злились, что у меня больше всех. Так я начальник, мне и положено больше. Раньше давили вас как клопов, вы только бебекали как овечки. А теперь вот совсем обнаглели…
Глава 17
— Наташа, ну ты посмотри, что эти оболдуи придумали! Ну что это такое! Прихожу, а оно лежит на стуле. Безобразие прямо.
Аля Филимонова положила ей на стол странную кострукцию. На листе картона была установлена торчком стеклянная затычка от графина. Густо облитая засохшим клеем ПВА, она намертво присохла к подложке и представляла собой зрелище крайне мерзкое и неприличное.
— Вот, говорят, садись на это, будет тебе сатисфакция. Поговорила бы ты с ними, а то замучили ведь…
Наташа только вздохнула. Пожилая и глуповатая толстуха
Изощренность их «примочек» не знала границ. Каких только они не выкидывали шуточек над доброй и безобидной Гулькой. Свое прозвище она получила давным-давно, еще от Валуева. Тот как-то обнаружил, что ее профиль на удивление схож с плакатным «голубем мира». С той поры иначе как «Гулька» за глаза Алю никто и не называл. Она почти не обращала ни на кого внимания, тихо сидела в уголке и чертила свои чертежики.
Но в последнее время, пользуясь почти полной безнаказанностью, двое молодых дарований совсем распустились. Они начали травить ее в буквальном и переносном смысле. Принеся из столовой целый кулек молотого перца, Бубнов и Ванеев стали щедро сыпать его в чай старой деве. Обычно она, оставив чаек завариваться, уходила поболтать. В это время они и совершали свои диверсии. Слушая, как Гулька кашляет и удивляется, они ржали и потирали руки. Наконец она раскусила их трюк и стала уносить бокал с собой. Двое оболтусов не растерялись и стали сыпать перец прямо ей в заварку. Через некоторое время Аля просекла и это. Она стала использовать чай в пакетиках. Возмущенные такой наглостью, парни раздобыли несколько жгучих мексиканских стрючков и стали натирать ей края бокала. Аля чуть не плакала и жаловалась женщинам, что перец проступает у нее на груди. Бабы только хихикали и утверждали, что он проступает у нее прямо стрючками. Последним «писком» явилось распыление зловредного перца над рабочим местом Гульки. Двое садистов подкрадывались сзади к ее щитку и выдували жгучий порошок через трубочку…
— Поговори ты с ними. Ты ведь начальница.
Деваться было некуда. Наташа поднялась и, прихватив позорную конструкцию, направилась к ребятам.
— Вот это что такое?
Бубнов с Ванеевым переглянулись и заухмылялись.
— Это сатисфактор. То есть, Фактор из города Сатиса.
— Удовлетворитель, — добавил Ванеев.
Наташа с укором смотрела на двух оболдуев.
— И как вам не стыдно. Издеваетесь над женщиной. А она вам в матери годится.
— Так она ведь не женщина, а девушка. Значит, мы ее старше.
— Оставьте ее в покое. Лучше делом займитесь.
— Как скажешь, начальник. Твое слово закон. — Парни с издевательскими улыбками смотрели на своего шефа. Ясно было, что им плевать на ее замечания…
Вернувшись на место, Наташа чуть не расплакалась. — Да что же это такое! Ну никто ее не слушается! Что за беда? Не работа, а мучение одно. Прямо хоть увольняйся! Сил больше нет! — Занятая своими печальными мыслями, она не заметила, как открылась дверь, и в помещение вошел Валуев.
— Та-ак, а чего это вы чаи гоняете в рабочее время? Что за веселье?
При одном только звуке его голоса работа сразу закипела. Все побросали свои дела и кинулись к рабочим местам. Валуев окинул притихших инженеров угрюмым взором и проследовал к начальнице.
— Слушай, а чего это у тебя тут за бардак? Уже не в первый раз вижу это. Какого хрена ты им позволяешь?
Наташа расстроенно молчала. Ей очень не хотелось признаваться в своем бессилии. Но она понимала, что дальше так продолжаться не может. Она очень устала, да и на работе КБ все это сильно отражалось.