Год 2004-й

Левицкая Ольга

Когда все закончилось, мы некоторое время стояли, в полной прострации. Я обвис на женщине, опустив руки и нежно целовал в шею. — Пусти. — прошептала она. Я выпрямился и на ватных ногах направился к дивану, где и упал в изнеможении. Жена, также пошатываясь, побрела в ванную и закрылась там, включив воду.

Пока журчала вода, я лежал, бессильно раскинув руки, и думал: — Вот оно, счастье! — Совсем недавно наше счастье стало совсем полным — Желочка уже месяц как была беременна. Мы очень долго не могли завести ребенка — не получалось и все тут! Вместе ходили на бесконечные обследования. Выяснилось, что мы оба в полном порядке. В чем дело — никто не мог объяснить. Жена очень переживала и даже плакала иногда. Каждая задержка месячных воспринималась как надежда, но потом снова было

разочарование. Наконец выяснилось, что все дело в ее организме. Какое-то там непростое расположение органов. Очень трудно попасть куда надо. В общем, ничего страшного. Врач рекомендовал нам нужные позы для достижения результата, и мы всерьез взялись за дело. Спустя пару недель Желочка ворвалась в мою комнату, ее глаза сияли как новогодние звезды. В руке у нее были полоски тестов. Она бросилась мне на шею и заплакала от счастья. — У нас будет РЕБЕНОК, Алеша!

Глава 3

Вода в ванной продолжала журчать, я потянулся за пультом и включил телевизор. Передавали местные новости. Опять всякая ерунда типа областных депутатов, втолковывающих непонятливым горожанам, как они бьются за процветание области. Умное лицо губернатора, посетившего свиноферму и тому подобная ересь. Я уже собрался переключиться на другой канал, как пошли криминальные сводки и рука моя сама замерла на пульте.

— Сегодня утром на улице Гаугеля в мусорном баке были обнаружены пять отрезанных голов. — Диктор продолжал вещать монотонным голосом. — Выяснилось, что головы принадлежали неизвестным мужчинам среднего возраста. Тела пока не найдены. В данный момент проводится опознание убитых. Прокуратурой области заведено уголовное дело по факту…

На экране пошли кадры с места события. Камера выхватила обычные серые пятиэтажки, загаженные подъезды и ряд мусорных баков вдоль проезжей части. Вокруг было полно милиции и каких-то непонятных людей в штатском. Поодаль виднелась красная мусоровозка. Володя Скубяк, наш крим-хроникер возбужденно вещал в микрофон:

— Вот здесь, на этом самом месте сегодня утром была обнаружена очередная страшная находка. — Оператор дал мусорный бак крупным планом. — В восемь утра бригада сборщиков мусора, открыв вот этот самый бак, с ужасом увидели страшный гостинец — несколько человеческих голов. Давайте спросим у очевидцев подробности происшедшего!

На экране возникли двое пожилых небритых мужиков в грязных комбинезонах. Они испуганно таращились в камеру, очевидно не очень понимая, что происходит.

— Расскажите, пожалуйста, как это произошло?

— Чево?

— Ну, как вы это обнаружили?

Мужики замолчали, что-то усиленно соображая, потом их разом как прорвало:

— Не, ваще нам это на хрен не надо! Это што ж, цепляешь бак, а там такое! Жуть такую! Куды ж это годится? — Мужики наперебой кричали в камеру. — Давеча три головы на Зимина нашли, чуть кондратий не хватил! Не, на хрена все это нужно! Сегодня же заяву тисну. Не, на-а хрен!

Скубяк снова взял инициативу в свои руки. — Что ж, я вас понимаю. Попробуем поговорить с местным дворником, возможно, он что-нибудь видел или слышал.

Два милиционера подтащили испуганного упирающегося дворника.

— Да вы што, мужики, вы што! Ниче я не видел, не слышал! Спал я, спал! Отпустите меня, Христа ради!

Он наконец вырвался и торопливо засеменил прочь.

— Да, похоже, что на улицах нашего города продолжается криминальная война. — Скубяк почти кричал в микрофон, заикаясь от волнения. — Вот уже около трех недель жуткие сюрпризы обнаруживаются почти каждое утро. Наш город превратился в какую-то дикую арену для кровавых разборок. Все это началось после убийства в начале декабря местного криминального авторитета. Похоже, что происходящее в городе является какой-то местью. Кто стоит за всем этим — в этом еще предстоит разобраться нашим правоохранительным органам. — На экране появилось решительное лицо какого-то бравого полковника, который понес ахинею о суровых буднях ментовской действительности и нехватке средств на оснащение.

Я смотрел на это представление и не верил глазам. Как ТАКОЕ могли пропустить в эфир!? О-бал-деть! Прежде подобные «находки» или вообще замалчивались

или сообщались в новостях мельком, скороговоркой и как бы между прочим. И вообще, усиленно поддерживалась версия, что в городе все под контролем. А тут — полная свобода слова. Никаких тебе разъяренных морд в погонах, растопыренных лап в камеру. Менты помогают Скубяку как родному, вон как дворника-то тащили! Похоже, что они все получили отмашку, какая-то очень серьезная «таможня» дала на это свое добро.

— Кстати, журналюга тоже непрост — думал я. — Вон как перед ментами распинается. Непохоже на него. Прямо отцы родные, да и только. Все тут схвачено и отрежиссировано. Страху нагоняют на город, а кто стоит за этим — вроде как не знаем. Все вы знаете, все! Весь город знает, кто за этим. ВОЛКИ!!!

Глава 4

Никто поначалу не воспринимал их всерьез. Так, просто шобла подростков, каких в миллионном городе были десятки, если не сотни. Тогда, в самый разгар перестройки и хозрасчета, когда страну захлестнула кооператорская лихорадка, впервые появились легальные деньги, много денег. По тогдашним меркам, конечно. И те, кто могли, бросились хватать и рвать. Началась яростная дележка пекущегося пирога. И никто из «серьезных» людей не обратил внимание на быстро растущую группировку из «молодняка».

Во главе банды стояли четыре бойца-отморозка, именовавших себя «волками». Старшего звали Акела. У остальных тоже были соответствующие погремухи: — Серый, Белый, Черныш. По своей жестокости и организации банда напоминала казанских тяп-ляповцев. Та же железная дисциплина, строгий режим, постоянные тренировки и качалки в подвалах. Рядовые быки называли себя волчатами.

Поначалу они в серьезные дела не стремились. Ограничивались тем, что подмяв под себя очередной квартал, налагали на местных ребят ежемесячную дань. Она зависела от благосостояния родителей и колебалась от полуста до двухсот рублей в месяц. Серьезным же пацанам конкретно предлагалось вступить в банду. Редко кто отказывался — жизнь дороже. Платили тоже все — слухи о чудовищных расправах с непокорными шли впереди, и родители предпочитали откупиться, нежели рисковать жизнью детей, да и своей тоже. На «покоренных» районах волки ставили своих наместников — капо.

Банда росла как снежный ком, захватывая квартал за кварталом, район за районом. Но только железной дисциплиной и спайкой трудно было объяснить такой успех. Особенно в первое время, когда все только начиналось, и команда состояла из полутора-двух десятков человек. В других дворах пацаны тоже были не пальцем деланы. И за просто так власть свою шпанскую отдавать не собирались.

Секрет успеха заключался в следующем. Над волками, прикрывая их, стояла такая легендарная личность как Шер-Хан. Все они были друзьями детства, и в свое время именно Шер-Хан поднял нынешних королей «из грязи в князи». Свою черную славу он получил после того, как в свои неполные четырнадцать лет, в аккурат за неделю до дня рождения, один, голыми руками забил на разборке троих взрослых парней. Собственно, забил — это, пожалуй, неточно сказано. Первого просто убил, одним ударом в висок. Остальным также досталось по разику. Под сердце и в сплетение. Ребят сумели откачать, но они на всю жизнь остались инвалидами.

История эта тогда наделала много шума. Для тех лет подобное происшествие было нечто из ряда вон. Об этом писали все газеты города. Гласность так расцвела, что решили даже взять у малолетки-убийцы интервью. Многие до сих пор помнят этот знаменитый диалог на две минуты в передаче «День за днем» …

Шер-Хана тогда держали в приемнике-распределителе для малолетних. Туда и прибыла съемочная группа. Расположившись в помещении, они настроили аппаратуру и стали ждать появления «тигра». Телевизионщиков предупрепредили, что разговор будет вестись через два стола, так как пацан опасен, и неизвестно, что у него на уме. И вообще, за ними будут крепко наблюдать. Наконец открылась железная дверь, и в помещение вошел накачанный крепыш на вид лет двадцати, не меньше. При росте чуть выше среднего он явно тянул килограммов под девяносто. Хмуро посмотрев в камеру, он медленно сел на стул и скрестил на груди мощные руки.