Год девственников
Шрифт:
Уже пробило семь часов, и дом стоял, погруженный в обычную вечернюю тишину, как вдруг у входной двери зазвонил звонок. Мэгги как раз проходила по коридору и тут же открыла гостю, говоря:
– Добрый вечер, святой отец.
– Добрый вечер, Мэгги. Ну и холод! Не удивлюсь, если скоро выпадет снег. Совсем не удивлюсь.
– Сколько раз я уже слышала это за сегодняшний день. А между тем почти наступил апрель и показались нарциссы. Как бы там ни было, вам-то уже лучше? Я слышала, вы скверно себя чувствовали.
Мэгги помогала
– Знаешь, кто придумал словечко „симулировать"? Я! Тебе скажут, что оно существует испокон веку, но ты не верь. Я поднял их всех на ноги, все бегали и суетились целых две недели, а сам я смотрел на все это и наслаждался каждой минутой.
Тут священник громогласно закашлялся, и Мэгги кивнула.
– Да уж, да уж, могу вам поверить. Слыша этот кашель, я уже не сомневаюсь в ваших словах. – Она рассмеялась, взяла его пальто и повесила на спинку стула. – Еще больше я верю в то, что вы очень странный человек, святой отец.
– Да, Мэгги, я такой. И если кто-нибудь будет спорить, я назову его лгуном. Нет никого страннее меня. „Странный парень" – вот еще одно словечко, появившееся с моим рождением. Так, а где же все?
– Кто где, святой отец.
– Надеюсь, я найду их. – Отец Рэмшоу уже было пошел, но обернувшись, спросил: – Мэгги, можешь уделить мне еще минутку? – Мэгги вопросительно посмотрела на него и подошла поближе. – Пост почти закончился, и мы должны сделать какой-нибудь подарок Господу, совершить что-нибудь дорогое нашему сердцу. И знаешь, Мэгги, о чем я всегда мечтал? Обратить кого-нибудь в свою веру. Мне никогда не удавалось никого обратить в мою веру за все годы службы. Не хочешь ли ты доставить удовольствие старику? Перешагнуть через свои принципы?
Мэгги оттолкнула его и расхохоталась:
– Да ну вас, святой отец. Если бы кому-нибудь и удалось заманить меня в свою веру, то это, конечно, были бы вы. Но ни вы, ни все сокровища мира не заставят меня сделать это.
– Ты суровая женщина, Мэгги. Я всегда знал, что ты суровая женщина, – проговорил священник, улыбкой смягчая свои слова. Затем, понизив голос, он наклонился к ней: – Когда приготовишь бутылку, принеси немного горячей воды и сахара, хорошо?
Мэгги захихикала:
– Так точно, странный парень. Именно – горячая вода и сахар.
Смеясь, священник отвернулся от Мэгги и заметил Аннетту, проходящую по коридору. Она приветствовала его:
– Здравствуйте, святой отец. Вы уже встали?
– Нет, наверное, это я гуляю во сне, одетый. Как ты, моя дорогая? – Он положил ей руку на плечо. – Последнее, что я слышал, – это то, что тебе на время прописали постельный режим.
– Да, но я чувствую себя отлично.
– Уверена в этом?
– Почти уверена.
– Точно?
– Стопудово, святой отец!
– А ты не преувеличиваешь?
– Нет, вовсе нет. Просто… – Аннетта улыбнулась, – я не привыкла к таким вещам.
Она положила руку на
– Нет, дитя, я бы на твоем месте был осторожнее. Критическое время. Слушайся рекомендаций врача. Я на днях разговаривал с ним, когда он пытался выяснить, что не в порядке с моим здоровьем. Ведь так и не выяснил, а сказал только: „Вставай немедленно, и больше я к тебе не приду". Так вот, потом он пожаловался мне, что ты очень устаешь. И это неудивительно. А значит, – голос его снова стал серьезным, – будь осторожна. Ты же знаешь, как Дон хочет увидеть своего ребенка.
Он не добавил, что это, может быть, единственное, из-за чего Дон еще держится. Но Аннетта все равно ответила:
– Да, я знаю, святой отец.
– А знаешь ли ты, что его могут опять положить в больницу?
– И это я знаю, святой отец.
– Ну вот, мы все реально смотрим на вещи. – Священник повысил голос: – Где же глава семьи?
– Когда я в последний раз его видела, он шел в свой кабинет.
– Ну что ж, пойду найду его, а потом поговорю с Доном.
– Он будет рад, святой отец. Он скучал без вас эти недели.
– Приятно слышать. Приятно, когда по тебе скучают. Знаешь, что я тебе скажу? Есть один человек, который не скучал по мне. Наконец-то он дорвался до кафедры проповедника. Догадываешься, кто это?
– Догадываюсь, догадываюсь, святой отец. В церкви в последнее воскресенье было очень жарко.
Священник залился смехом:
– Хорошая шутка. Он что, поставил столько печей, что все там раскалилось? Дай мне вернуться, и все остынет, даю тебе слово.
– Не сомневаюсь, святой отец.
И они пошли каждый своей дорогой, продолжая смеяться.
Отец Рэмшоу постучался в дверь кабинета.
– Это я. Можно ли войти?
– Конечно, святой отец, входите, – отозвался Дэниел. – Я и не ожидал, что вы уже встали с постели.
– Похоже, меня никто нигде не ждет, разве что на моих похоронах. Я разочаровал многих людей, могу тебя заверить. Во всяком случае, вот он я, притом я только что отдал Мэгги распоряжение насчет горячей воды и сахара. Поддерживаешь?
Не ответив на вопрос, Дэниел сказал:
– Присаживайтесь и двигайтесь к огню. Священник сел и взглянул на мерцающие электрические поленья.
– А они хорошо греют. Немного воображения, и тебе кажется, что их можно пошевелить кочергой. Я собираюсь как-нибудь сделать себе подарок и купить такую же штуковину. Поставлю ее себе в спальню, потому что, поверь, никакая Гренландия не сравнится с этой ледяной комнатой. Поэтому-то я и заработал простуду. – Он постучал себя по груди. – Теперь, когда делу уже не поможешь, они собираются установить центральное отопление. Есть убеждение, что холод полезен для души, так как охлаждает чувства, – так это все ерунда. Сколько людей прыгают вместе в кровати в холодных комнатах, даже и не сосчитать. Ну ладно с этим, ты-то как?