Год девственников
Шрифт:
– Ничего подобного. Девушки – очень изменчивые существа. Они сами не знают, что им нужно, и… Я спрашиваю тебя теперь, Дон, – голос ее упал, она моргнула, в углах глаз показались слезы, – ты… ты знаешь, что ты со мной делаешь? Разбиваешь мое сердце. Ты оставляешь меня одну. Когда ты уйдешь, у меня не будет никого, никого на всем белом свете.
– Мама, пожалуйста…
– О, Дон, – с криком она обвила его руками, прижимая к себе. Ее тело, казалось, плавало вокруг него. Губы целовали его глаза, брови, щеки.
С усилием он оттолкнул ее и встал, широко раскрыв
– Ты не любишь меня, ты меня совсем не любишь.
Он не отвечал целую минуту. Затем выговорил:
– Я люблю тебя, мама. Но это день моей свадьбы. И в данную минуту важнее то, что тетя Фло стоит внизу со своим женихом. Лучше бы подумала, как ты собираешься встретить его. Как же все-таки? Ты ведь знаешь тетю Фло. Она не будет терпеть всякий вздор. Если ты устроишь скандал… Отлично, она устроит еще больший. Поэтому поторопись, надень платье и спустись встретить ее.
– Не пойду. Я не хочу видеть этого мужчину в своем доме.
– Но он уже приехал, и отец обязательно поприветствует его. Ты же знаешь отца.
– Да, – голос ее срывался на крик, – я знаю отца, видит Бог! Уже тридцать мучительных лет…
После долгого вздоха Дон отвернулся и зашагал к двери. Но мать остановила его и умиротворенно произнесла:
– Я… я пока не могу спуститься, Дон. Ты же видишь.
– Сказать ей, чтобы она поднялась?
Мать не ответила. Она отвернулась. Дон расценил это как согласие и покинул комнату.
Остановившись на лестнице, он закрыл лицо руками, словно защищаясь от чего-то. Затем быстро зашагал вниз, в гостиную, откуда раздавались негромкие голоса.
Отец стоял спиной к убранному цветами камину. На диване сидела тетя Фло, рядом – мужчина, приехавший с ней. Цвет его кожи уже не казался черным, как с первого взгляда. Он был, скорее, шоколадно-коричневый. Возможно, мулат. Очень симпатичный. Ростом выше шести футов и к тому же прекрасно сложен. Не толстый, не худой, он выглядел просто атлетом.
Отец поздоровался с Доном – может быть, излишне громко:
– А, вот ты где, герой дня!
– Едва он успел договорить, тетя Фло поднялась с дивана и подбежала к Дону с распростертыми объятиями:
– Привет! Боже мой! Невозможно узнать! Дон взял ее за руки, наклонился и поцеловал в щеку:
– Тебя тоже, тетя Фло.
И это было правдой, сказал он себе. У нее изменился голос, а ее одежда – розовато-лиловый вельветовый костюм и такого же цвета пальто – это было в самом деле кое-что. О тете Фло Дон помнил, что она улыбчива, жизнерадостна, приятна и несколько небрежно одевается. Совсем не то, что эта шикарная дама, которая сейчас говорит с ним.
– Иди и поздоровайся с Харви. – Она повернулась и подвела его за руку к черному мужчине. – Мой жених, мистер Харви Клемент Линкольн Рочестер. – Тетя Фло выделяла каждое слово и улыбалась.
Мужчина протянул руку и сказал:
– Здравствуйте. Позвольте мне объяснить прямо сейчас, что Рочестер – не значит, что я как-то связан с Джеком
2
Имеется в виду Клемент Ричард Эттли (1883–1967), премьер в 1945–1951 гг. – Прим. ред.
Все засмеялись, и громче всех Джо. Дону тоже явно нравился этот парень. Но, Боже мой, ведь мать с ума сойдет! Чтобы ее зятем стал негр! Протестант, даже атеист – все бы еще могло как-то сойти, но негр! И то, что он – адвокат, уже не имело никакого значения…
Дон, однако, стал по-светски расспрашивать гостя:
– А какого рода делами, сэр, вам как адвокату приходится заниматься?
– Ограблениями. В основном я защищаю богатых жуликов.
– О, Харви, неправда! Ведь не всегда! Ты же занимаешься и бедняками тоже.
– Во всяком случае, дружище, все они – жулики, – ответил Харви, глядя сверху на свою невесту.
Джо не сводил глаз с этого необычного человека. Он представил его в суде: такой могучий, уже само его присутствие внушало трепет. И этот голос… Он назвал Фло „дружище". Но как он выговаривал это слово… Оно звучало, как ласка, как заигрывание. Так другой мужчина мог бы произнести „дорогая". Дон в это время говорил Фло: „Мама хочет, чтобы ты поднялась к ней. Она уже одевается, но ты же знаешь, сколько времени это занимает". Джо тут же подумал: „Да, много времени пройдет, прежде чем мама спустится с этой лестницы, чтобы встретить такого гостя".
– Хорошо, – сказала Фло, вставая, – если гора не идет к Магомету… – Она бросила косой взгляд на своего жениха и спросила: – Обойдешься без меня?
– Ты же знаешь, каково мне без тебя, так что не задерживайся.
„Такой ответ Харви, должно быть, озадачил всех", – подумала Фло. Причем озадачил и сам по себе, и интонацией, с которой был произнесен.
Чем ближе подходила Фло к комнате Уинифред, тем прямее становилась ее спина. Фло постучалась, но ответа не последовало. Тогда она сама приоткрыла дверь и увидела сестру, сидящую около окна. Фло подошла к ней и поздоровалась. Губы Уинифред сжались, и гостья поняла, что бомба, видимо, уже взорвалась. Конечно, Дон сказал ей – он, наверное, видел, как они подъезжали.
– Как твои дела?
Уинифред резко повернулась и спросила сквозь сжатые губы:
– Как ты посмела?
– Что посмела?
– Не притворяйся, ты знаешь, о чем я говорю. Как ты посмела привести сюда черного мужчину!
– А, это. – Фло пожала плечами. – Он не черный, он мулат, а это большая разница. Мулат, интересный и красивый. Он адвокат, уважаемый джентльмен.
– Замолчи! „Уважаемый"! Их не пускают даже в клубы для рабочих. Ты сделала это нарочно, ты и он.
– Что значит – я и он? Он вообще ничего о тебе не знает.