Год длиною в жизнь
Шрифт:
Но вот череда заборов, ограждавших «частный сектор», закончилась. Впереди смутно светлели стены нескольких помпезных «сталинок». Слева мрачно возвышалась громада старинного храма, стоявшего, конечно, с заколоченными дверями и окнами.
– Вы знаете, как называется эта церковь? – спросила Рита.
– Сормовская.
– Почему Сормовская?
– Потому что в Сормове находится, – пожал плечами Георгий. – А как она может еще называться?
– Например, Спасо-Преображенский собор, – сказала Рита. – Он открылся в 1903 году. Строился при Алексее Павловиче Мещерском,
– И Шатилов жил в том доме управляющего, который сгорел и на который вы хотели посмотреть? – догадался Георгий. Усмехнулся: – Вы в нем тоже жили?
Она повернула голову, и в темноте Георгий ощутил ее взгляд. Натурально ощутил, щекой и виском, странное, очень легкое, словно бы прохладное прикосновение.
– Ну, – тихонько улыбнулась Рита, – вы же не поверили мне, верно? И правильно сделали. Я там, конечно, не жила, но… О, смотрите, такси!
Очертания «Победы» таяли в темноте, но зеленый огонек сиял посреди плохо освещенной площади, словно глаз диковинного зверя.
– В Верхнюю часть, – сказал Георгий, наклоняясь к окошечку шофера. – Поехали?
– Верхняя часть большая! – мощно зевнул широкоплечий, кудрявый, гладкий парень в клетчатой рубахе. Рукава были закатаны, мышцы бугрились, пальцы небрежно барабанили по баранке. – Куда поедем-то?
– Улица Фигнер, – подала голос Рита, подходя ближе. – Рядом с областной библиотекой.
«Она что, меня до дома решила довезти? – смятенно подумал Георгий. – Я ведь живу именно что рядом с областной библиотекой! Она запомнила мой адрес и хочет меня отвезти, как мальчика? И еще маме с рук на руки сдать?»
– Дотуда червонец, – сообщил водитель, пристально вглядываясь в Риту.
– Что? – ахнул Георгий.
Не то чтобы он часто ездил на такси, но даже ему было понятно: червонец – чрезмерные деньги.
– Что слышал! – подмигнул жарким глазом шофер.
– По-моему, чересчур…
– А по-моему, в самый раз будет. Не нравится – ночуйте в Сормове, на травке.
– А разве у вас не работает счетчик? – вмешалась Рита.
– Нет! – ухмыльнулся таксист, нагло блестя глазами.
– Как же вы можете трудиться на неисправной машине? Мой отец когда-то был водителем такси, он рассказывал, что у них из гаража запрещали выезжать, если счетчик не в порядке. Это дело клиента, сколько пожаловать на чай, но сумма на счетчике должна быть обозначена, – обстоятельно и мягко говорила Рита. – Иначе водителя могли рассчитать или даже уволить без выходного пособия.
– Да ну? – вытаращился таксист.
– Истинная правда, – все тем же доброжелательным, неторопливым тоном продолжала Рита. – Ведь такси почему так называется? Потому что везут клиента по таксе – то есть по строго определенной, заранее обозначенной сумме.
– Так вот я и предлагаю определиться, – согласился шофер. – И заранее сумму обозначиваю.
– Вы хотите сказать, обозначаю? – приветливо уточнила Рита.
– Больно ты умная, вот что я скажу! – внезапно обиделся таксист. – Не дело для барышни так умничать. Мужики таких не любят. В девках засидишься
Парень явно не считал, что Рита годится кому бы то ни было в тетушки или в матушки! Не он один, к слову…
Между тем Рита расхохоталась так, что вынуждена была опереться на дверцу такси.
– Спасибо! – воскликнула она. – Вы меня изрядно повеселили. Поехали, так и быть. Червонец – значит червонец.
Водитель даже растерялся от привалившего счастья. Впрочем, быстренько ожил, повалился набок, дотянулся до правой дверцы и распахнул ее:
– Садитесь, барышня!
Георгий обмер. Представил, как Рита сядет, как юбка ее дурацкая еще выше задерется… И как шоферище масленым взором – кобель из кобелей, сразу видно! – начнет шарить по ее ногам. А потом, глядишь, и руку протянет…
Георгий стиснул кулаки. Эх, сейчас бы послать наглеца куда подальше, взять другое такси… Беда только в том, что другого такси здесь нет. И денег у него нет, кстати сказать. Он всецело зависит от милости Риты. Альфонс несчастный!
Надо вот что сделать: повернуться круто – и уйти. Кануть в ночь! Исчезнуть и больше никогда Риту не видеть! Пусть едет с жирноглазым таксистом куда хочет. И пусть они оба делают что хотят! Прямо в машине!
У Георгия аж ноги тряслись от ярости.
А может быть, Рита врала? Может быть, она приезжала в Сормово совсем не затем, чтобы рассматривать какой-то там старый дом? Сама же сказала: «Я там, конечно, не жила». Да, да, она нагло соврала капитану Прошину. А он, Георгий, помог подозрительной иностранке обмануть капитана советской милиции. На самом деле она вполне могла быть среди работниц притона, публичного дома!
«Ага, нарочно из Парижа для этого приехала!» – словно бы шепнул у него над самым ухом чей-то насмешливый голос, и Георгий почувствовал себя так, словно на его воспаленную голову опрокинули ушат ледяной воды. Именно ушат, а не ведро!
В голове перестало звенеть, и слуха его достиг голос Риты:
– Большое спасибо, но я предпочитаю ездить на заднем сиденье. Георгий, могу я попросить вас открыть мне дверцу?
Аксаков начал тупо давить на ручку, но водитель сердито сказал:
– Она сломана. С другой стороны зайди да отожми тихонько.
Кое-как Георгий справился с дверцей. Рита села, но на другой край сиденья не подвинулась. Понятно. Значит, хочет ехать здесь одна. Георгию придется сидеть впереди. А он-то размечтался… Ну и дурак. Ладно, ничего. Главное, что ее коленки не будут подвергаться наглому водительскому осмотру.
Георгий прихлопнул дверцу и быстро сел вперед. Таксист только что зубами не скрипел от злости. Да, хороши они были оба, что шофер, что пассажир: сидели набычась, уставившись в темноту прищуренными глазами. Вся-то разница, что водила баранку крутил, а Георгий стискивал на коленях кулаки, предчувствуя то унижение, которое его еще ждет, когда наступит время рассчитываться. За него заплатит женщина! И зачем он сел в такси, почему не сбежал? А может быть, сейчас попросить – нет, потребовать! – остановить машину да выйти? Ну да, выйти – и в Оку со стыда кинуться. Как раз проезжали мост…