Год французов
Шрифт:
В Ирландии началось новое восстание, когда туда прибыл король Яков II Стюарт, чтобы вернуть себе престол с помощью единоверцев-католиков. Однако в битве у реки Бойн (1690) герцог Вильгельм Оранский, штатгальтер Голландской республики и муж дочери Якова Марии, нанес своему тестю сокрушительное поражение. Эта победа окончательно закрепила права герцога на английский престол и похоронила надежды ирландцев на обретение национальной независимости. С момента основания в 1795 году Оранжистского ордена[47] и до нашего времени дата битвы, 12 мая, с нарочитой пышностью отмечается его членами как день торжества над католиками.
Завоевание Ирландии было подтверждено Лимерикским договором (1691).
В 80-е годы XVII века крестьянское движение приобретает все больший размах. Тайные объединения крестьян-заговорщиков наводили страх на помещиков, истребляли скот и поджигали их дома. Намеченным жертвам нередко писали угрожающие письма — именно с такого послания, составленного поэтом Мак-Карти, начинается книга Фланагана. За принадлежность к подобному обществу или связь с ним грозила смертная казнь, но никакие кары не могли подавить крестьянское движение, поскольку, как писал Ф. Энгельс, «убийства на почве аграрных волнений… являются единственным средством против истребления народа лендлордами. Это помогает, и поэтому они продолжаются и будут продолжаться, вопреки всем репрессивным законам».[49]
Разве народ Ирландии не родился таким же свободным, как и народ Англии? В силу чего его лишают свободы? Разве ирландцы не являются подданными того же короля? Разве не то же солнце светит над ними? — вопрошал в «Письмах суконщика» великий сатирик, ирландец Свифт.
В 1791 году ирландские революционные демократы создали активную боевую организацию — Общество объединенных ирландцев, в рядах которого объединились католики и протестанты. В отличие от своего великого земляка они не ограничились лишь обличающими риторическими вопросами, а повели последовательную борьбу против Англии, установив тесные связи с организацией якобинцев в Париже и демократическими обществами в Англии. Программа организации предусматривала борьбу за независимую Ирландскую республику, демократические свободы и социальные преобразования, направленные против феодальных привилегий церкви и крупных лендлордов. Первоначально Общество включало в себя наиболее радикальные элементы буржуазии Ольстера и Дублина, которые требовали полного политического равноправия для католиков и избрания парламента на основе введения всеобщего и равного избирательного права. Высшие посты в организации принадлежали выходцам из буржуазии и отчасти либерального дворянства, но среднее звено руководителей относилось к демократическим слоям, с ликованием подхватившим призыв Французской революции «Свобода, равенство, братство!». Идея братства была особенно важна для страны, ибо на практике означала объединение исповедующих разные религии.
Покончить с религиозными распрями! Именно об этом мечтал У. Т. Тон, признанный лидер Объединенных ирландцев, отнюдь не считавший конституционный путь достижения независимости страны единственно возможным. Уолф Тон сознательно связал борьбу за национальное освобождение с буржуазно-демократическими преобразованиями. Свои революционные планы он строил на трезвом анализе соотношения сил: трудности Англии — шанс для Ирландии. Понимал он и то, что борьба против угнетателей будет иметь
Хроника ирландского восстания в романе дана от лица нескольких повествователей — прием, достаточно распространенный в современном американском историческом романе («Заговор» Д. Херси, «Мартовские иды» Т. Уайлдера). Фланаган приводит рассказы генерал-майора Г. Уиндэма, служившего в молодости адъютантом лорда Корнуоллиса; школьного учителя в Каслбаре Шона Мак-Кенны; адвоката, члена Общества объединенных ирландцев Малкольма Эллиота и его супруги-англичанки Джудит, горячо сочувствующей делу освобождения Ирландии; протестантского священника Брума.
Принцип множества точек зрения позволяет автору показать панорамный срез эпохи, ибо об одном и том же событии рассказывают представители разных классов и общественных кругов. Сопоставление этих рассказов создает историческую картину конца XVIII века в Ирландии, Франции и Англии. Одновременно в повествование включены философские обобщения, глубина которых зависит от личности рассказчика. Повествователи предлагают читателям оценить не только «дела давно минувших дней», но и их собственные мысли, поступки и чувства, находящиеся в прямой зависимости от избранной позиции.
Кинематографичность действия — характерная черта романа «Год французов». Захват Киллалы, марш-бросок к Каслбару, многочисленные стычки и сражения представляют собой батальное полотно, как бы снятое с нескольких ракурсов. «Камера» Фланагана то поднимается на высоту птичьего полета, охватывая общую картину, то бросается в самую гущу битвы, и тогда почти физически ощущается храп лошадей, стоны и крики раненых, лязг стали и свист ядер. «Съемка» ведется то с одной, то с другой стороны, поскольку «операторы» принадлежат к враждующим лагерям.
Многоракурсность порой оборачивается потерями — мозаичность повествования и резкие переходы от одного «кадра» к другому иногда затрудняют читательское восприятие. Вспомним хотя бы начало романа, когда Мак-Карти пишет прокламацию Избранников Киллалы. За этим сразу следует «беспристрастный рассказ» священника Брума о волнениях в графстве Мейо.
Тем не менее писателю удается показать связь между судьбами отдельных персонажей и судьбой Ирландии в целом. Несмотря на кажущуюся авторскую «самоудаленность», критический пафос романа направлен против поработителей страны и тех, кто поддерживает их в самой Ирландии.
В ярком и разнообразном мире человеческих судеб «Года французов» выделяется несколько героев, которые представляют острый интерес для автора. Это Мак-Карти, Малкольм Эллиот, Джордж Мур. В романе заметен некий параллелизм: учитель Мак-Карти, слагающий стихи, и учитель Мак-Кенна, торгующий в собственной лавке; здравомыслящая, практичная Элен, невеста Джона Мура, и романтически восторженная Джудит Эллиот; священник Хасси, относящийся с презрением к своей пастве, и неистовый Мэрфи, до конца идущий с повстанцами.