Год и один день
Шрифт:
— Лэрд Макферсон, — начал Эдгар, поочередно оглядывая то мужа, то жену, — есть дело, которое мы должны обсудить без посторонних. Ты и твоя жена последуете за мной в мои покои. — Потом король кивнул Алеку: — Лэрд Кэмпбелл, я хочу, чтобы ты и леди Бриттани к нам присоединились.
Алек заметил, что при этих словах лицо лэрда Макферсона окаменело. Он был слишком горд, чтобы выслушивать выговоры в присутствии чужих людей.
Но Алек знал, что Эдгар не оставит его в покое и разберется в случившемся до конца, потому что браки
Когда они все вместе оказались в покоях короля, Эдгар сказал, обращаясь к Макферсону:
— Я предупреждал своих подданных, вступающих в брак по договору, что, если женщине, взятой в жены, будет причинен какой-либо вред, виновный будет наказан.
Услышав эти слова, Бриттани ахнула, а леди Эйнсли побледнела как смерть.
— Эта отметина на лице леди Эйнсли — след удара, лэрд Макферсон? — продолжал король.
— Да, — коротко ответил Макферсон.
— И этот удар был нанесен тобою?
— Да, господин, удар нанесла моя рука.
— Стало быть, ты признаешь свою вину, — объявил Эдгар. — Поскольку леди Эйнсли — потерпевшая сторона, она и будет решать твою судьбу. — Король повернулся к леди Эйнсли, у которой был такой вид, словно она вот-вот лишится чувств. — Какое наказание для своего супруга ты считаешь справедливым — плети или розги?
Леди Эйнсли не могла вымолвить ни слова. Злосчастный синяк особенно ярко проявился на ее побледневшем лице. Бриттани подумала, что, будь она на месте леди Эйнсли, она не стояла бы в нерешительности, а потребовала бы, чтобы ее мужа четвертовали.
— Леди Эйнсли? — настойчиво повторил король.
— Но… все было не так… — с запинкой начала леди Эйнсли. — Он не виноват.
— Замолчи, женщина, — оборвал ее Макферсон. — Если таково твое решение, господин, я согласен вынести порку, но я не потерплю, чтобы меня защищала женщина.
— Прошу тебя, господин, выслушай меня! — Леди Эйнсли заломила руки и умоляюще посмотрела на короля, не обращая внимания на гнев мужа.
— Твой муж ударил тебя? — спросил король.
— Да, но он сделал это нечаянно. Я вмешалась в драку, хотела его остановить и получила удар, предназначенный моему брату.
— Это правда? — Удивленный взгляд короля остановился на лице Макферсона.
— Да, — отвечал тот, метнув на жену свирепый взгляд.
— Тогда почему ты не объяснил сразу?
— Потому что мне ничего не надо от женщины, которая не знает своего места. Она предана семье, а не мужу. — Гордое лицо Макферсона выражало презрение к жене. Он даже не смотрел в ее сторону.
— Тогда странно, что она так стремится тебя защитить. Мне кажется, своим поведением она полностью доказала свою преданность тебе, — веско проговорил король. — Между тем я получил донос от ее брата о твоей жестокости по отношению к жене.
— Он был пьян. Наутро он ничего не помнил из того, что происходило ночью. Он увидел лишь кровоподтек на лице сестры и решил, что я ее избил. Этот глупец мог вызвать войну между кланами, — сказал Макферсон.
— Придется освежить ему память, — со вздохом заметил король, и на том разбирательство закончилось.
Во время дневной трапезы Алек заметил, что, когда Бриттани встречается с ним взглядом, в глазах у нее появляется какое-то странное, многозначительное выражение.
— Леди Бриттани, ты сегодня необычно молчалива, — заметил король, который сидел по левую руку от Бриттани, рядом с леди Аланной.
— Сир, почему ты запретил своим подданным применять силу к своим женам? — Этот вопрос привлек всеобщее внимание.
— Потому что я не хочу, чтобы мои начинания привели к кровопролитию. Я хочу примирить кланы, а не давать им лишний повод для столкновений.
— Тогда почему ты не сообщил женам, что им нет нужды бояться своих мужей? — задала следующий вопрос Бриттани.
— Потому что некоторые из них воспользовались бы этим преимуществом во вред.
— А почему ты позволил мне и леди Эйнсли узнать о твоем повелении?
— Потому что ваши мужья достаточно мудры, чтобы избрать наказание, которое ранит только гордость, оставляя невредимым тело, — сказал Эдгар.
— У женщин есть только одно оружие — ум, — задумчиво проговорила Бриттани.
— Леди Бриттани, мне кажется, твой ум — оружие, которое может оказаться опаснее любого другого, — с сухим смешком произнес король.
— Не знаю, сир, у меня еще не было случая испытать его, — отвечала Бриттани.
Эдгар одобрительно улыбнулся ее ответу и вдруг серьезно спросил:
— Скажи, а как бы ты поступила, если бы оказалась во власти жестокого мужа?
— Если бы мой муж оскорблял меня, пользуясь своим преимуществом в силе, я дождалась бы той минуты, когда он окажется беззащитным. — Ее глаза оживленно блеснули, и она сказала леди Эйнсли: — Должен же он когда-нибудь спать.
Эдгар обратился к жене:
— А что думаешь ты, дорогая?
— Я согласна с леди Бриттани. Но я хотела бы добавить: должен же он что-то есть. Может случиться так, что еда не пойдет ему на пользу.
— Милорды, — громко возвестил Эдгар, — кажется, мы получили предупреждение. Но я хотел бы напомнить нашим леди, что, приведя в исполнение такие планы, они рискуют остаться без крыши над головой и хлеба насущного. — Король взглянул на лэрда Макферсона. — Женщины просто хотят, чтобы мы вели себя с ними с тем уважением, какого заслуживает жена знатного человека. Кроме того, милорды, мне всегда претили мужчины, способные поднять руку на женщину и того, кто слабее. Хотя, должен признаться, я не считаю женщин слабыми существами.