Год колючей проволоки
Шрифт:
Четвертый внедорожник принял в себя сразу несколько снарядов, в том числе бронебойно-зажигательный и вспыхнул, водитель пятого не рассчитал маневр — и машина закувыркалась по шоссе как отброшенная ребенком игрушка…
— БТР на девять!
Водитель головной Росомахи, который и не заметил, что кортеж отстал от него — уже вылетел на мост, когда сзади загрохотало. Секунд пятнадцать у него ушло на то, чтобы затормозить машину — Росомаха не только не приспособлена к шоссейным скоростям, она и тормозит плохо. Разогнавшееся стальное чудовище остановилось только на самой середине моста, водитель переключил передачу и резко сдал назад, оператор пулеметной установки чуть не вырвал джойстик
Больше всего повезло замыкающему колонну БТР и грузовику Ельч, набитому солдатами — они не попали под раздачу и сумели нормально затормозить. Бронетранспортер увернулся от кувыркающегося по шоссе пятого внедорожника колонны, ушел влево и сумел выйти на почти идеальную огневую позицию…
— Цель на одиннадцать часов, огонь без команды! — крикнул поручик, командир машины — десанту покинуть машину!
Все равно — в такой ситуации десант, находящийся в машине ничем не поможет — а вот спешившись, помочь может, у каждого — одноразовый гранатомет, а дистанция — метров двести.
— Навел! Это машина сичевых стрельцов!
Бронетранспортер противника начал разворачивать пушку в их сторону.
— Огонь, пся крев!
Оператор бортовой установки Росомахи задержал перекрестье прицела на покатом борту БТР противника и нажал на спуск. Это был девятнадцатилетний пацан, он завербовался в Войско Польское потому, что верил в то, что Войско Польское самое сильное в мире, если все поляки помогут ему. Ему нравилось работа наводчика пулеметной установки: перед тобой экран, несколько клавиш и джойстик с клавишей. На экране — цветная картинка и перекрестье прицела, красное. Ты наводишь перекрестье на врага, нажимаешь кнопку на джойстике — и врага больше нет, а ты сидишь под защитой брони, и враг тебя не достанет. У них было самое лучшее в мире оружие, польское и американское, и американцы помогают им — а значит, скоро они замирят эту землю, и она будет принадлежать им по праву. Он не участвовал в контактных боях как обычные пехотинцы, и враги представлялись ему не более чем фигурками на экране, в которых надо стрелять — черт, он так же делал дома, играя в разные игры на компьютере. Вот и сейчас — он прицелился в переднюю часть БТР, примерно предполагая что именно там должен быть и механик-водитель и стрелок и нажал на спуск. Пулемета, заработавшего над головой, слышно почти не было, лишь строчка трассеров потянулась к чужому БТР и врезалась в него, выбив искры — благо он стоял неподвижно, и с прицеливанием проблем не было. Но пушка уже смотрела на них… и тут она плюнула огнем… что-то ударило с силой по корпусу, как молотом… и вдруг стало очень больно. Он непонимающе посмотрел на экран, в их бронетранспортере отчетливо запахло гарью, и боль катилась вверх по всему телу, а нижняя часть как будто совсем исчезла, он ее не чувствовал.
А потом боль исчезла.
— Ноль шестьдесят первый, колонна под огнем! — взорвался криком эфир
Полковник действовал на автомате — «шаг-газ», педали — и вертолет ушел в резкий разворот, буквально
— Шестьдесят второй, обозначь цель!
— Цель — бронетранспортер, дружественный объект!
Полковник развернул вертолет и увидел то, что заставило его похолодеть — из застройки, левее вырвалась маленькая яркая звездочка, и это звездочка летела прямиком к Апачу, целясь по теплу его двигателей.
— Ракета! За мост!
Все, кто служил здесь — очень быстро учились реагировать без раздумий на слово «ракета!». Вот и сейчас второй Апач, располагавшийся много ниже и правее с места, наклонив хищный нос рванулся вперед, отстреливая шары тепловых ловушек, разбивающиеся, лопающиеся фейерверком уже на земле.
— Держи! — крикнул Сол
Вертолет замер — и почти сразу же дрогнул. Термобарический Хеллфайр адским сгустком огня рванулся к месту старта ракеты, оба офицера проводили взглядом его полет, отсчитывая машинально секунды. На счете «два» ракета врезалась в здание, откуда велся огонь — и оно мгновенно исчезло, окутавшись дымным облаком
— Есть! Смещайся вправо — цель закрыта!
Беспилотный вертолет-наводчик, который мог подсветить им цель ушел дальше в город и к месту действия не успевал.
— Выхожу на позицию!
— Ракета! Джек, ракета справа! — заорал ведомый
Плюнув на все, полковник Малли бросил свою машину левее и вниз, пытаясь сорвать захват. Двигатель взвыл на высокой ноте, авиагоризонт будто взбесился…
— Она поймала тебя! Поймала!!!
Серой лентой мелькнул прямо под брюхом Днепр — и в этот момент вертолет тряхануло, на мгновение потемнело в глазах, красным вспыхнула панель приборов.
— Ганфайтер ноль шестьдесят два, повреждение левого двигателя, повреждение критическое…
Полковник этого не слышал — он продолжал лихорадочно бороться за свою машину. Отключил двигатель, перекрыл подачу топлива, убедился, что автоматически включилась система пожаротушения, и поврежденный двигатель залило пеной. Дал сто процентов тяги на второй двигатель — но машина в момент повреждения имела слишком большую вертикальную скорость, и не имела запаса высоты — он умышленно пошел на снижение, пытаясь сорвать захват — но не получилось. Сейчас один двигатель, пусть и на форсаже — не мог погасить вертикальную скорость машины и перевести ее в горизонтальный полет.
— Я ноль шестьдесят второй, подбит, снижаюсь!
— На воду! — заорал Сол
Полковник сработал шаг-газом — он еще работал — и вертолет в самый последний момент развернуло, они бухнулись в воду у самого левого берега Днепра. Бухнулись мощно, их тряхануло, так что чуть зубы не вылетели, столб воды поднялся выше кабины, потом еще один удар — но уже слабее. Полковник догадался — дно! И если дно — то целы и они и относительно — вертолет! Они сели, даже после попадания ракетой!
Вертолет чуть покачивался, воды было по середину кабины. Что-то шипело…
— Сол, ты цел? — крикнул полковник. От удара у него мутилось в голове
Вместо ответа его напарник рванул на себя аварийный стопор и, напрягшись, выдавил наружу боковой блистер кабины. В кабину моментально хлынула вода, но он сидел и ждал, пока все зальет и уравняется давление внутри и снаружи кабины, чтобы вылезти. Кабина вертолета ощутимо стала проваливаться вниз, все ноги были уже мокрыми. Рванул на себя стопор и сам полковник…
Вода была ледяной и грязной, по ней плыл какой-то мусор — но зацепиться было не за что. Вертолет кабиной ушел на дно и за что-то там зацепился — а хвостовая балка торчала из воды. Сол качался чуть в стороне, загребая руками, полковник подплыл к нему.
— Как ты?
Майор обернулся, лицо его было в крови.
— Нормально… приложило немножко, и что- то не то с позвоночником.
— Грести можешь?!
— Могу! Черт… больно как.
— Давай, помогу. Поплыли…