Год лошади
Шрифт:
Я домой мигом смотался, сбегал, благо недалеко, я уж поминал - всего три автобусных остановки. Разыскал на антресолях корзинку ивовую плетеную, сапоги натянул. Резиновые, с портянками, как полагается, - места там сыроватые. Надо же - портянки... Это во сне-то! Принес корзинку к памятнику. А Герой, между прочим, меня ждет: сидит этак аккуратненько на нижней ступеньке своего гранитного... этого... пьедестамента. И в руке живой цветок вертит. Осторожненько так. И не понять, то ли и впрямь нюхает, то ли рассматривает. Корзинке он обрадовался - трудно сказать, как! На ладони своей бронзовой подкинул, поймал, засмеялся и на согнутый локоть повесил. Ну, пошли мы с ним. Разговариваем о том, о сем. Я и ухом не веду,
В автобус-то с моим корешем не больно влезешь: и пол проломить может, да и не ясно, сколько за его полный металлический вес оплаты спросят: тут ведь одним талоном не отделаешься!
А за городом мы КРАЗ подцепили. Шофер ничего, не удивился: я eму на бутылек подкинул, ему с утра-то все равно кого везти, хоть черта, хоть памятник. А за вечер зато у него голова уже спокойна...
Ну, доехали мы с Героем до одного моего заветного местечка. Грибов там! Но хоть убейте, где это - не скажу. Производственная и коммерческая тайна...
И вот что удивительно: напарник-то мой, грибник новоявленный, - бронзовый же весь, тяжеленный, а ступает по подстилкам моховым, по кочкам болотным да по тропкам травянистым так, что ни хруста, ни шороха. Сучок не треснет, ветка не шевельнется. Птицу с куста не спугнет! Я ему об этом заикнулся. Он кивнул, сказал только коротко:
– Разведка... Она всему научит.
Выходит, он-то со мной по грибы, а я с ним - вроде как бы в разведку пошел... Вот уж не гадал, не думал, что такое случиться может! Да еще в относительно мирное время. Сон, скажете... Чего с него взять? Сон - он сон и есть. Так-то оно так... Да только вот - проснулся я: запах в комнате свежий, лесной. И в углу - корзинка с грибами стоит... Не верите? Одни боровики отборные да рыжики!
КОЛЬКА БРЯНЦЕВ И НЕОПОЗНАННЫЙ ЛЕТАЮЩИЙ ОБЪЕКТ
Ночью навозоподборочный транспортер на ферме безнадежно прихватило. Ударил неожиданно сильный утренник и навозная жижа замерзла, сковав агрегат, такой нужный в хозяйстве! Да еще Лешка на своей пахучей цистерне запил и не откачал вовремя навозосборник... Доярки пошли на Кольку чуть ли не с кулаками - но что он мог сделать? Линию он проверил, и подозревал, что перегорела первичная обмотка трансформатора, но навоз-то оставался навозом! Его производство было поставлено на поток самой природой, и чистить ферму пришлось вручную... Вручили вилы и ему - в порядке трудового убеждения.
– Да налажу я вам транспортер, бабоньки, завтра же налажу!
– отбивался Колька от рассвирепевших доярок, планомерно отступая к воротам.
Чтобы отдышаться от вынужденной и быстрой ретирады перед лицом явно превосходивших его женских и девичьих сил, Колька завернул на заветную поляну и пригрелся спиной к большой надежной скирде.
Думы у него были невеселыми. На хлипких плечах совхозного электромеханика, коим по штату числился Николай Брянцев, лежала персональная ответственность за две дальние фермы, на которых все, что крутится и вертится в современных электроприборах, должно было по его милости крутиться и вертеться безостановочно или хотя бы - бесперебойно... Но... На Федоскинской ферме давно надо было менять барахливший генератор. Здесь, того и гляди, откажет электронасос. Опять надо доставать щетки... Два электродоильника приказали долго жить. Уплотнителей не допросишься... А этот распроклятый транспортер? Пропади он пропадом!
Колька с силой вздохнул и затосковал.
Сено
Нет, он не мог бы сказать, в какой момент он понял, что происходит. Почти прямо в центре поляны, со стороны темного леска, плавно, внушительно и бесшумно опустилось нечто, похожее на огромных размеров крышку от алюминиевой кастрюли... По ее гладким отполированным бокам скользили солнечные блики и искаженно отражались зеленые тени кустов и деревьев. Колька оторопело и загипнотизированно смотрел, как из днища выдвинулись три телескопические опоры и коснулись лужайки... После чего откинулась прямоугольная дверца люка, изнутри на которой оказались ступеньки, и приспособились так, что по ней можно было спуститься на землю, как по самолетному трапу. Какое-то время вырез люка чернел глубокой пустотой, и туда даже залетела быстрая любопытная ласточка. "Ласточки-то... Еще не улетели...
– как-то очень спокойно про себя подумал Колька.
– А пора бы им..." И вдруг вскочил, словно подброшенный катапультой, потрясенно соображая:
– Неопознанный летающий объект!
Он был человек грамотный, и ему случалось слушать популярные лекции и видеть кинофильмы на эту животрепещущую тему. В это мгновение в проеме двери четко вырисовалась человекоподобная фигура, задержалась на секунду-другую, словно высматривая встречающих, - и стала уверенно спускаться по ступенькам. Как только это существо достигло земли, в проеме люка сразу же появилось следующее...
– Инопланетяне!
– ахнул Колька.
– К нам пожаловали! А из начальства никого нет... Колька Брянцев сразу как-то весь отсырел под своей спортивной капроновой курточкой.
– Эт-то как же? Эт-то зач-чем же?
– растерянно лепетал он, с трудом выдавливая слова из онемевших губ, подобно тому, как туго выдавливается засохшая зубная паста из старого тюбика...
– Эт-то что же?
Навстречу Николаю Брянцеву, совхозному электромеханику, год рождения 1962, члену ЛДПР, образование среднее, ранее не судимому и родственников за границей не имеющему, торжественно и неотвратимо двигались три фигуры в серебристых космических скафандрах! Они легко ступали по еще зеленой траве, чуть похрустывающей от утреннего инея, и лица их сквозь прозрачные шлемы отчетливо отсвечивали красивым голубым цветом. Колька машинально шарил по земле в поисках хотя бы палки или камня, но ничего под руку не подворачивалось...
Не доходя до Кольки нескольких метров, они остановились и дружно подняли каждый обе руки вверх, ладонями наружу, - то ли приветствуя землянина, то ли недвусмысленно показывая, что они без всякого оружия и опасаться, стало быть, нечего... Но Колька успел заметить, что за ними на траве не осталось никаких следов!
– Мы рассматриваем вас, как полномочного представителя вашей планеты и приветствуем вас от имени всех планет нашего далекого мира, входящих в наш Союз...
– медленно, но явственно отпечатывалось в Колькином мозгу, словно бы совхозная машинистка Клава, его одноклассница, тоже осевшая в сельском хозяйстве, но в конторе центральной усадьбы, печатала эти слова прямо на поверхности его полушарий одним пальцем и только заглавными буквами...
– При разведочном облете вашей планеты именно возле вас мы наблюдаем максимально возможную концентрацию мыслительных усилий, волевым импульсом остро направленных на решение сложной технической задачи...