Год любви
Шрифт:
– Извини, – пробормотал Том. В голосе его чувствовалась хрипота, но на губах уже играла слабая улыбка.
– Не извиняйся. Мне это даже больше понравилось.
– Ах ты, испорченная девчонка! А ведь я тогда так старался!
Улыбнувшись, они крепко обнялись. Белая занавеска слегка колыхалась на окне, а Том и Элен забылись безмятежным сном.
Когда они проснулись, свет за окном потускнел и посерел, был ранний вечер. В комнате было восхитительно прохладно, воздух благоухал. Должно быть, пока они спали, прошел дождь. Элен услышала резкие, пронзительные крики
Том потянулся и, улыбаясь, снова обнял Элен.
– Опять? – усмехнулась она, притворяясь, что удивлена.
– А почему бы и нет? Ты должна знать, что я буду очень требовательным мужем.
Элен рассмеялась и приложила палец к его рту.
– Кто тебе сказал, что мы поженимся?
– Но я же подарил тебе мою любимую картину! И женитьба – это единственный способ заполучить ее обратно, лучше я ничего не могу придумать.
– Ну, если так…
Том заключил ее в объятия, и они вновь отправились в запутанный лабиринт только что открытого ими мира.
Потом Элен мечтательно стояла у высокого окна, закутавшись в банный халат Тома. Халат сохранял его запах, Элен сладострастно потянулась, сияя от счастья; оно было таким огромным, она прямо-таки купалась в нем, и ей даже казалось, что оно осязаемо. Том лежал сзади, облокотившись и глядел на ее лицо, повернутое к нему.
Это было так чудесно, что Элен даже испугалась.
– Ты ведь никуда не уйдешь, правда? – прошептала она.
– Никуда и никогда.
Элен отвернулась от окна и присела на кровать рядом с Томом.
– Знаешь, чем бы мне хотелось заняться сегодня вечером?
– Нет, но я готов на что угодно.
– Я хочу, чтобы мы поехали куда-нибудь, где любил бывать Оливер. Пусть с нами поедут Пэнси и Хлоя, мы будем пить его любимое вино, до отвала наедимся его любимых блюд. Я хочу, чтобы мы говорили о нем так, будто он не… ушел от нас. Это будет мое прощание с Оливером. Сегодня меня не покидало чувство, что горе и все эти траурные церемонии не имеют к нему никакого отношения.
Том наклонился и поцеловал Элен; в его лице вдруг появилась какая-то завершенность, которой раньше никогда не было.
– Да, – ласково сказал он. – Именно это мы и сделаем. Оливеру бы это понравилось.
Часть шестая
ЛЕТО
15
Они поехали в старый ресторанчик в поселке Котсвулд, куда Оливер однажды возил Элен перекусить. Она увидела вывеску, на которой была нарисована шелковица, и сразу все живо вспомнила.
В скромном зале было много посетителей, но Тому все же удалось получить столик. Хлоя с сомнением поглядела на тяжелую дубовую мебель, на темные стены и пожилых посетителей.
– И это любимый ресторан Оливера?
Том улыбнулся, посмотрев на нее при пламени свечи.
– Один из его любимых ресторанов. Ты только взгляни на список вин!
Они вместе склонились над списком и тут же нашли общий язык.
– М-м… Да! Я понимаю! Умный парень. Том решительно заявил:
– Выбирать нам вообще-то не приходится.
«„Кло Сен-Жак", – вспомнила Элен. – Не самое изысканное, но лучше тут все равно не найти».
Голос Оливера звучал так явственно, словно он сидел сейчас рядом. Она откинулась на спинку стула и обвела взглядом друзей. Хлоя была в розовой гофрированной кофточке, с декольте, ее великолепные рыжие волосы были убраны назад и заколоты гребнем. В ушах яркие длинные серьги из того же набора, что и гребень. Пэнси надела неброскую, но очень дорогую шелковую маечку. Даже самый яркий василек не мог сравниться с ее васильково-синими глазами. Рядом с Пэнси сидел Том. На него Элен даже смотреть не нужно было, она и так его чувствовала, словно он был частью ее собственного тела. Наполняя бокал Элен, Том дотронулся до ее руки, и Пэнси с Хлоей заметили, что они невольно улыбнулись. Лица их сияли от счастья, так что любые объяснения выглядели бы занудством.
Хлоя с Пэнси радостно ухватились за мысль по-своему попрощаться с Оливером. Для них – всех без исключения – похороны были чисто ритуальным действом. Теперь, собравшись за столом и ощущая, как пузырьки шампанского, так часто служившего Оливеру своеобразным топливом, которым он заправлялся на ночь глядя, покалывают язык, они гораздо острее переживали утрату друга. Но, несмотря на грусть, они не чувствовали себя несчастными. Они сплотились, стали как бы единой семьей.
Они говорили о прошедшем годе, который прожили вместе, и о том, что теперь у каждого из них свой, отдельный путь.
Пэнси веселила их, потешаясь над своей ролью кинозвезды. Она здорово наловчилась при этом пародировать акцент Скота Скотни, который упорно старался говорить именно так, как принято в его родном Глазго.
– Ты многого добьешься, крошка, но для этого нужно упорно трудиться и держаться за меня.
Том накрыл ее руки своей ладонью.
– Пэнси, дорогая, ты прирожденная комедиантка. Может, ты когда-нибудь приедешь ко мне в Нью-Йорк, и я тебе дам еще одну роль?
– Ну, конечно, если мы с тобой столкуемся, – Пэнси насмешливо сузила глаза.
– Ты это сделаешь не только в память о прошлом?
– Нет, конечно! Ты меня за кого держишь, за дилетантку?
Элен смеялась вместе со всеми, но говорила мало. Она просто наслаждалась этим вечером, когда все ощущали такую душевную близость, от шампанского по ее телу разливалось приятное тепло, она не думала о том, что будет завтра. Многое еще оставалось невыясненным… Элен представляла себе, как смутит ее мать известие о том, что прежняя помолвка расстроилась, но Элен тут же обручилась с другим молодым человеком. При мысли об этом лицо Элен невольно озарилось улыбкой. Ее будущее тоже пока оставалось в тумане. У Элен не было никакого желания быть просто придатком Тома, неважно где – в Нью-Йорке или еще где-нибудь. Но сегодня она не желала размышлять на эти темы. Оказавшись после необычайно бурного дня в окружении дорогих лиц, она не хотела задавать вопросов.