Год людоеда. Игры олигархов
Шрифт:
— Почему никого не было? Кто-то, наверное, был. Но с каждым ведь можно договориться. Главное-то — по-человечески, правильно? К людям подход нужен! — Пришелец приветливо улыбался, позволив массивному подбородку оттянуть нижнюю губу, обнажившую заполненную слюной полость. — Я тот, кто говорит: да будет свет!
— Сколько же вас тут, умников, шастает?! — безнадежно воскликнул директор, останавливаясь где-то метрах в трех от мужчины в синей спецовке и утепленного сверху черным ватником. — Кто тебе деньги платит?
— Платит тот, кто заказывает. — Гость продолжал подступать и неловко протягивать правую руку. —
«Хочет схватить, толкнуть?» — предположил Сидеромов и приготовился к обороне. У него с давних пор почему-то очень прочно запечатлелось одно манерное движение киногероев, которые молниеносно выхватывают пистолет и всовывают добытое оружие в ухо или ноздрю своего дерзкого собеседника. Вадим бессчетное число раз репетировал этот классный финт со своим газовым пистолетом. Сейчас, по его догадке, как раз и настало время применять боевой навык на практике. Он резко отпрыгнул в сторону и действительно блестяще исполнил свой излюбленный маневр, уткнув пахнущее железом дуло в небритую щеку оцепеневшего незнакомца.
— Что ты мелешь? — Сидеромов вдавливал оружие в податливую кожу и представлял, что окончанием его ствола, наверное, можно нарезать тесто, хотя для чего могут потребоваться столь мелкие кусочки? А еще, пожалуй, можно выбивать прокладки для каких-то, скажем, хозяйственных нужд. — Ты кого хочешь обмануть, скотина?!
— Какой он у вас холодный! — Назвавшийся электриком с иронией, как показалось Сидеромову, скосился на ствол. — Он у вас что, взаправду заряжен?
— Заряжен, заряжен! Хочешь проверить? Смотри, тогда ты сам таким же холодным станешь! — Вадим повторял, возможно, уже слышанные и весьма банальные, но вполне правильные фразы, пытаясь угадать, сообразит ли работяга, или кто он там есть, что ему угрожают всего лишь газовиком? — На дурака работаешь, дилетант!
— Сами-то не задохнетесь? — Мужчина произнес это уже с откровенной издевкой и, мало того, позволил себе еще дерзко улыбнуться. — Ну лицо мне опалит, глаз и тот вряд ли выжжет. А чего ради? Я же сюда работать пришел!
— Сейчас мы к охране выйдем, а там и проверим, что тут у тебя за работа такая? Иди за мной и не дергайся! — Директор крепко держал гостя левой рукой за правый локоть, а дуло своего не очень надежного в эксплуатации оружия переместил к выкатившемуся на него глазу. — Шевельнешься — пеняй на себя!
Они двинулись к входным дверям и через несколько шагов оказались вынуждены покинуть зону, освещенную прожектором. Сидеромова утешало то, что их дальнейший путь озаряют предусмотрительно зажженные им массивные свечи. Сейчас он очень жалел о том, что не запасся, вопреки советам того же Загубина или Острогова, каким-нибудь огнестрельным оружием, пусть даже дамским пистолетом.
— А вы курочком-то быстро щелкаете? — спросил гость. Перед директором играли отражениями свечей его наглые глаза. В этих глазах Вадим Ананьевич рассмотрел то, что этот человек или собирается что-то ему причинить, или уже что-то успел сделать. Особенно остро Сидеромов ощутил это, когда пришелец немного осел в его руках, возможно слегка запнувшись о покрытия пола, и несколько небрежно выдохнул: — Оп-паньки!
«Наверное, это чушь, — подумал Вадим. — Ничего не случилось, да ничего дурного просто и не может со мной произойти сейчас, в этот момент, когда
Вначале Сидеромову показалось, что в его животе где-то справа образовалась льдина, и она, соприкасаясь с внутренностями, начинает их неприятно жечь. Вдруг эта льдина превратилась в электрическую боль.
«Ах вот почему электрик! — догадался Вадим и увидел, как человек в спецовке плавно, медленно, микроскопическими движениями, словно в кошмарном сне, отступает и, кажется, с благодушной, родственной улыбкой показывает ему какой-то предмет, зажатый в его руке. — Что же это? Отвертка. Как все просто!» Господи, но до чего это теперь уже не важно, что он ему действительно что-то причинил, пусть это даже и называется — убил! Он же так мило улыбается, а Вадим ему уже все простил, простил, о господи! «А почему же он не стрелял? А зачем?»
Сидеромов зажал рукой проткнутую часть своего переставшего быть послушным тела и встал на колени. Он испытывал радостное облегчение оттого, что это тело перестает быть его собственностью. Сейчас он находился где-то посередине между этой навсегда покидаемой им оболочкой и каким-то иным измерением, о котором никогда не догадывался, но которое — как странно! — стал вдруг вспоминать. Он действительно когда-то знал его, но что это было? Сможет ли он все правильно вспомнить?..
— Баиньки, дядя Вадик! — произнес Никандр, нащупал в кармане пластмассовый передатчик, размером со спичечный коробок, и нажал на кнопку.
Он перешагнул тело директора и собрался действовать дальше по оговоренному им с Игорем Кумировым плану, как вдруг двери в зал распахнулись.
— Стой! Стрелять буду! — раздался отчаянный вопль Рамиза. — Бросай оружие!
— Ты чего?! — Электрик удивленно обернулся в сторону кричащего мужчины в милицейской форме с погонами капитана.
Раздалось два выстрела. Никандр отлетел в сторону и упал в нескольких шагах от безучастного Вадима Ананьевича.
— Сюда! Нападение на директора завода! — Капитан вторгся в зал, мгновенно склонился над Сидеромовым, коснулся его безвольно расслабленной шеи и крикнул спешащим за ним людям: — Врача! Скорей врача! Никто не двигается дальше тела директора!
Рамиз Шалманбеков мельком окинул взглядом сплоченную за его спиной группу и направился к лежащему на спине Никандру. Тот неожиданно стал подниматься, резко встал и двинулся в сторону милиционера.
— Спокойно! Все остаются на местах! Видите, у него дырка в голове! Сейчас все закончится! — Рамиз отступал от надвигающегося на него, истекающего кровью мужчины, которого, впрочем, продолжал держать под прицелом. — Как он попал в зал? Кто его пустил? Как это случилось, я вас спрашиваю, горе-охранники?!
— Да мы его и не видели! Димон, откуда тут этот черт взялся? — удивленно и медленно говорил Валежников, вместе с другими мужчинами с интересом наблюдая за агонией Электрика. — Может, заводские недосмотрели? Их, наверное, человек. Тут кого только нет: одни пьяные, другие что-то воруют, — форменный бардак!
— Чей это человек, мы скоро узнаем! Все равно узнаем! — Брюкин выступил впереди столпившихся. — А на заводских еще рано валить, товарищи! Вы меня понимаете, еще рано?!
— Ну да, понимаем, — согласился Таранов. — Может, он в какое окно просочился?