Год наших падений

Боуэн Сарина

Поцелуй-ка нас

Кори

На следующее утро в мою дверь вежливо постучали, и Данин голос сказал:

– Кори? Можно зайти?

– Конечно, – зевая, откликнулась я. Было уже позднее утро, но я все никак не могла заставить себя посмотреть в лицо новому дню.

Зайдя, она оглянулась, словно ожидала увидеть здесь что-то другое.

– Итак… что, черт побери, случилось?

О-оу.

– О

чем ты? – спросила я, и мои губы дернулись в неизбежной виноватой улыбке.

Она закатила глаза.

– Выкладывай. Потому что ты попалась и не отвертишься. – Дана подошла ко мне и уселась в ногах кровати. – Когда вчера вечером я вернулась домой, в гостиной лежал на полу костыль Хартли, а теперь его нет. Хартли был у тебя?

Я спрятала лицо за ладонями.

– Какое-то время.

Дана схватила меня за руки и опустила их вниз.

– Серьезно? Его обломала подружка, и тогда он решил подкатить к тебе? И где он сейчас?

Я выдохнула. В ее изложении все звучало совершенно неправильно.

– Это как посмотреть.

– А что, можно посмотреть по-другому? Он порвал с ней? Или рассчитывает, что ты станешь его запасным вариантом?

– Дана! Все не настолько плохо. Тебе же нравится Хартли.

Она погрустнела.

– Нравится. И я думала, он… – Она откинулась на кровать. – Не знаю. Иногда он смотрит на тебя таким взглядом… – Она покачала головой. – Просто я не доверяю ему. Такое ощущение, будто есть хороший Хартли и плохой Хартли, и они воюют между собой. Не хочется, чтобы ты попала под перекрестный огонь.

– Да, – сказала я. – Но в этой истории есть нечто, о чем ты не знаешь.

Она быстро села.

– Что?

– В общем, – я сглотнула, – пару недель назад я кое в чем призналась ему и…

Ее темные глаза всмотрелись в мои.

– В чем?

Я сделала долгий вдох и обо всем ей рассказала. Ну, почти обо всем.

– Ничего себе… – Она потерла виски. – Это самая странная и самая романтическая история, какую я когда-либо слышала. Он уговорил тебя лечь с ним в постель, чтобы помочь тебе выяснить, способна ли ты…?

Я кивнула.

– …и все получилось?

Мое лицо запылало.

– Более чем.

Дана прыснула.

– Боже мой. И что было потом?

Я сделала глубокий вдох.

– Он прослезился. А потом встал и ушел.

Ее глаза стали размером с блюдца.

– Я даже не знаю, что и сказать. Но ты точно попала.

– Почему? – уныло спросила я, хотя уже знала ответ.

– Потому что ты только что сменила одну сердечную боль на другую. Теперь ты знаешь, как это приятно, но хочешь этого с ним. Ты хоть представляешь, что теперь будет?

То был вопрос, которого я избегала все утро с момента, как открыла глаза.

– Думаю, ничего. Стася вернется, и мы с Хартли притворимся, будто ничего не было. –

Я сглотнула. – Меня ждет кошмар, да?

Дана кивнула.

– Сто видов кошмара. – Она уставилась в потолок. – Знаешь, его мама спрашивала меня о вас.

– Серьезно? – Я подалась вперед. – Что именно?

– Мы что-то готовили, и она захотела узнать, – Дана пальцами изобразила кавычки, – «парочка» вы или нет. И так расстроилась, когда я сказала, что нет. А потом добавила: «Умный же парень, но порой такой идиот». Так что не мне одной кажется, что у вас что-то есть.

Я покачала головой.

– Это ничего не значит. Просто его мать не выносит Стасю – и все.

– Как скажешь. – Дана встала. – Идем завтракать.

– Только если пообещаешь не улыбаться Хартли. Я умру, если он решит, что я обо всем разболтала.

– Это будет непросто, но ради тебя я постараюсь.

***

Через сорок минут я, нервничая, заехала следом за Даной в столовую. Я все утро тянула время, чтобы не пересечься с Хартли, так что мы пришли позже всех, и Дана, узнав, что копченый лосось для наших бубликов кончился, стала ворчать.

Как вы можете догадаться, я сразу же нашла взглядом Хартли. Всего один из больших столов был еще занят, и вокруг него сидела толпа хоккеистов с Хартли по центру. Пока я отворачивалась, он успел быстро мне подмигнуть.

– Я все видела, – шепнула мне Дана.

– Перестань, – пробормотала я. – Давай сядем возле окна.

Дана поставила на столик поднос, и я достала газету с кроссвордом, которую мне хватило ума принести.

– Первое по горизонтали. Половина пинты, – прочитала я. – Я бы сказала «стакан», но здесь четыре буквы.

– Я росла с метрической системой, – посетовала Дана. – Что там дальше? – Она откусила кусочек бублика.

– Современный житель Эблы. Шесть букв.

– Сирия! – объявила Дана.

– Сириец, – поправила ее я. Записав слово, я подняла голову и по Даниному лицу поняла, что она подслушивает. – Что? – прошептала я.

– Интересно, что он сказал им всем? – Она указала подбородком на стол Хартли. – Когда его спросили, как он провел ночь в свой день рождения. Не мог же он рассказать им о том…

Я покачала головой.

– Он не станет хвастаться.

Дана медленно кивнула.

– Ты права. Я не совсем понимаю, что между вами двумя происходит, но не представляю, чтобы он начал распускать сплетни. – Она сделала глоток кофе. – Ты для него слишком важна.

Необязательно, подумала я, вспомнив, как он вчера уходил.

– Дана. – Я понизила голос. – Он не станет болтать, потому что такими вещами, как шуры-муры с девушкой в инвалидной коляске, люди не хвастаются.