Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Туулли Лана Борисовна

– Что с чем и на что? – удивился монах. нет, все-таки, он ведь уж давно монашествует, а Виг иногда такие словечки забубенит…

– Да платье, платье я ей из Брабанса привозил! Четыре штуки. Она два на лоскуты когтями располосовала – а ведь платья-то приличные были, со всякими там клиньями, вышивками, позументами, пуговичками и разрезными рукавами – их мадам Буше в перерывах между беременностями носила. В молодости, - для верности уточнил волшебник. – Ты ж мне в тюрьму писал, что она твоих монашков затерроризировала своими попытками прихорошиться

да нарядиться! Я, как дурак, старался, думал отблагодарить ее за службу. А она… кошка неблагодарная.

– Ты к ней несправедлив, - мягко, но очень решительно возразил отец Гильдебран. – У девочки плачет сердце, а тут – ты!

– Какое сердце, Гили! Она – охранный артефакт!

– Виг, ты не прав. Ядвига уже давно не та, что прежде. Понимаешь, пока тебя не было, она привыкла быть самостоятельной…

– Для хорошего артефакта это проблема, не смертельная для его хозяина.

– А еще она влюбилась.

Виг захихикал мерзким вспархивающим смехом.

– Не смейся, Виг, я серьезно.

– Это невозможно! Она ж не живая! У нее души даже нет! Так, обрывки воспоминаний, которые кое-как уравновешены между собой и служат для уравновешивания животных инстинктов первой, звериной сущности с причинно-следственными закономерностями макроэргического пространства реальности.

– Мне кажется, что ты ошибаешься, - снова покачал головой отец Гильдебран. – Теперь у Ядвиги душа есть.

Монах прошел мимо остолбеневшего Вига, спустился на первый этаж. Сел на ступеньку рядом с Ядвигой. Рысь сначала не обратила на старика внимание, потом тихо муркнула и положила голову ему на колени. Гильдебран принялся почесывать за ушком большую дикую кошку.

– Я создал настоящую душу?! – переваривал новость Виг. – Я?! Да я оказывается, гений!!

– Мдау, - подтвердил кто-то.

Волшебник на полусогнутых бросился вслед за монахом.

– Эй, Гили, ты уверен?

– Уверен – не уверен, это не так важно, - откликнулся отец Гильдебран. – И не волнуйся – я не собираюсь закладывать твои эксперименты кавладорскому Министерству Чудес. Страшно даже подумать, что ты напридумываешь, если вдруг тебя опять посадят в тюрьму – после четвертьвековой практики в Брабансе. Только пообещай, что впредь такого не повторится, ладно?

– Клянусь! - истово и серьезно пообещал Виг. Подошел ближе, посмотрел на грустную морду Ядвиги. Погладил оборотня по шее. – Ядвига, а может, ты хочешь куда-нибудь съездить, развеяться? Хочешь, через годик съездим в Аль-Миридо? К Аэллиасу, давненько мы с магистром ни о чем не спорили! В Иберре всегда тепло, в море моя Ядвига покупается, рыбку половит, тамошних воров уму-разуму поучит…

Ядвига зло, с обидой зарычала и угрожающе выпустила когти.

– Ну, не хочешь в Иберру, так, может, в Талерин сгоняем? Фледегран, - пояснил шепотом Виг монаху, - мне хорошо задолжал за то, что так подставил с благими пожеланиями Антуану Первому. Пусть теперь подумает, как моей девочке обеспечить развлечений каких-нибудь…

А?

– Виг, - вздохнул отец Гильдебран. – Ты ничего не понимаешь в женщинах.

– Как это – не понимаю? – возмутился волшебник. – Я сорок лет женат был! Я знаю, что они коварные, непредсказуемые, настырные, хитрые, вредные, неуправляемые, решительные, самостоятельные, энергичные, целеустремленные… И что цели их жизни меняются чаще, чем фазы Луны, тоже знаю!

– «Знать» – не означает «понимать».

– Ты мне брось философии свои разводить, Гили! Ладно, признаЮ – я недостаточно понимаю в женщинах. Зато я прекрасно секу в магии! А это поважнее будет!

– Не уверен, - ответил монах. – Хотя, возможно, я не прав.

– Неу прраув, няу прраув, - поддакнул кто-то.

Монах и волшебник, как по команде, обернулись.

На верхней ступеньке лестницы сидел крупный черно-белый котенок. Смерив двух людей желтыми глазами, он широко зевнул и сказал:

– Рррыбки мняу…

– !!! – высказался Виг после секундного замешательства. – Он разговаривает!!!

– Ляучшше двеу срраузу… - подсказал котик.

– Он умеет считать! – восхитился Виг. – О боги! Второе за день доказательство моей гениальности!

Отец Гильдебран и Ядвига промолчали. Посмотрели сначала на волшебника, подхватившего говорящего котика на руки и пустившегося в пляс прямо на лестнице, потом друг на друга.

– Виг, ты кошмарен.

– Нет, я крут, я очень крут!!! Только в последнее время у меня странное ощущение, что я что-то забыл сделать. Вы случайно не знаете, что?

Человек, оборотень и кот пожали плечами.

– У Оракула спроси, - посоветовал отец Гильдебран.

– Тьфу на него, - плюнул Виг.

Четырьмя этажами выше, в тайнике, устроенном под крышей, Тройной Оракул скучал – заряд магии истощился, живых существ, активизирующих действие артефакта, рядом не наблюдалось… Ага!

– Моль! Вижу моль!

– Слышу, что он сказал про моль!

– А вы уже знаете про моль?

И снова тишина.

Одинокий оборотень бежал по Флосвиллю. Так, где-то здесь была гостиница… Надо будет завтра войти через парадные двери, а сегодня, так и быть, переночуем в конюшне… Волк принюхался. Люди. Что они тут делают, ночь ведь на дворе?

От темной, пахнущей камнем фигуры посреди городской площаденки отделилась другая, человеческая:

– Дорогая? Это ты?

– Милый! Ты меня все-таки дождался? Ах, как я ждала этой встречи!..

Волк посмотрел, как парочка целуется. Аж самому завидно стало.

– Ой! – вдруг вскрикнула девушка.

– Что с моей ненаглядной случилось? – с живейшим интересом и участием спросил молодой человек.

– Мне показалось, что этот камень меня ущипнул.

– Какая ты у меня придумщица…

– Не веришь? Если назначать свидания у этого камня…

– А что, ты многим назначала здесь свидания? – тут же насторожился парень.