Год полнолуний
Шрифт:
Создателя осенило: он сосредоточился, попытался нащупать своего коня. Где Джордж сейчас? Что делает? Услышит ли его? Нет, в ответ на призыв не появилось ни единого отклика. Или Дьявол настороже и продолжает прикрывать скакунов даже ночью, или Бог сам теряет способность властвовать над порождением своего разума…
Олег посмотрел на ближайший дом, внутрь дома… Там жила милая семейка: мать, отец, трое маленьких мальчишек, две девчонки.
На губах Создателя заиграла улыбка; вскоре скрипнула дверь, на крыльце показалась босоногая девица, испуганно огляделась и потрусила к навесу. Самым забавным было то, что она оставалась в полном сознании,
— Разденься, — негромко сказал Создатель. Девица стянула через голову полотняную рубаху, бросила ее на траву, замерла, неловко прикрываясь руками.
— Руки опусти.
Девочка, прикусив губу, послушалась. Создатель обошел ее кругом, чувствуя, как нарастает возбуждение. Угловата еще, не округлилась, не вошла в возраст. Да, не Элия: груди — прыщики, ножки — спички. Но попочка ничего: маленькая, крепенькая, как орех.
Девица подошла к одному из столбов навеса, уперлась в него руками, оттопырила попку, слегка расставив ноги. Создатель подошел сзади, спуская штаны, выпустил на волю окаменевшую плоть и сильным толчком вошел в нее, словно хотел пробить насквозь. Вожделение было столь велико, что он разрядился уже после нескольких движений, взвыв от полноты чувств, отступил, осел на траву. Услышал тихие всхлипывания: девица плакала, роняя крупные слезы, но продолжала стоять у столба все в той же позе.
— Чего ты там хнычешь? — негромко окликнул он ее, закрыв глаза от блаженной слабости. — Вали отсюда.
Олег открыл глаза. Да, заснуть в три часа дня — задача не из простых. Особенно если спал почти двое суток. Но время, время уходит. А он здесь…
Создатель прислушался: жена возилась на кухне, сын громко переругивался с попугаем. Олег поднялся, достал из аптечки пузырек с валерьянкой, быстро выпил. Прислушался… Потом разделся, залез под одеяло и закрыл глаза…
— Олежка, ты чего? — потрясла его за плечо Таня.
— Да… Опять себя плохо чувствую…
— Это тебя, наверное, в мастерской продувает. — Танечка заботливо пощупала его лоб. — Ты хоть пообедай, голодный ведь. Давай поднимайся, пойдем к столу.
После сытной и обильной еды Олега разморило, и он наконец-то заснул.
Создатель чувствовал себя бодрым и свежим. Натянул штаны, потуже застегнул ремень. Забывшись, черпнул ведром воды из неглубокого колодца, попытался сделать несколько глотков, однако только понапрасну облился. Но настроение все равно не испортилось. Он откинул брус с ворот, толкнул тяжелую створку и вышел на тропу. Крупные звезды хорошо освещали дорогу с чистого неба, прохлада бодрила. Пожалуй, ночью идти даже легче, чем днем. Вот только темновато. Хотя над горизонтом уже взлетали первые яркие шары.
Вскоре после того, как рассвело, он увидел высокого старика в белой рубахе, опирающегося на посох и задумчиво вглядывающегося в даль.
— Эй, туземец, — весело окликнул его Олег, — Дьявола не видел?
— Туда он поехал, — хрипло каркнул старик и махнул рукой дальше по тропе.
— Да? — даже удивился Создатель. — Давно?
— Вчера.
— Отлично. — Олег ударил кулаком в ладонь и ускорил шаг.
Старик тоже двинулся с места, ковыляя в противоположную сторону. Из Долины Голодных Ртов прилетел порыв ветра и вырвал из дряхлого тела несколько кусков, отчего старец стал похож на поеденный молью шерстяной носок. Следующий порыв
МАЙ
— А это ты доделывать не собираешься? — Альбертовна указала на полсотни восковок, ровными рядами стоявших на верстаке.
— Завтра отолью, — отмахнулся Олег. — Один черт, пока художники с утра новые налепят — полдня пройдет.
— Раньше, говорят, ты с утра качество отливки проверял, — задумчиво проговорила хозяйка, — и брака у тебя потому не было…
— Какого брака? — безразлично поинтересовался литейщик, продолжая переодеваться.
— Художники жалуются: раковины на изделиях стали попадаться.
— По технологии производства, — огрызнулся Олег, — при отливке металла бракуется до двадцати процентов продукции. Так что я тут ни при чем.
— Но раньше ведь такого не было? — попыталась настоять на своем Альбертовна.
— А меня обвиняли, что восковки теряю, — парировал Олег. — Не хватает, видите ли! Теперь выдаю обратно все. Опять, что ли, любимцы муз недовольны? Пусть сами литьем займутся! — С этими словами он аккуратно оттер хозяйку за дверь и запер мастерскую.
В руках зудело — настолько не терпелось догнать Дьявола и снести его рогатую башку. Вышагивая по холодной зимней улице, Олег явственно чувствовал, как с каждым его шагом здесь — там, в теплом курортном мире Тысячи Солнц — предатель удаляется все дальше и дальше от своего отдыхающего господина.
Страшнее всего казалось то, что не удастся заснуть. Он и так в последнее время спал слишком много. Однако аптеку Олег посещать не стал — в стеклянном пузырьке оставалась еще половина таблеток. Валерьянку он проглотил перед дверью квартиры и уже потом вошел домой. Похлопал по спине вышедшего встречать сынишку, быстро вымыл руки. Прошел на кухню. Таня молча налила суп. Олег, чувствуя, как по телу разливается приятная усталость, быстро выхлебал тарелку до дна, ушел в комнату, расстелил постель, разделся и нырнул под уютное одеяло.
Задолго до сумерек Создатель вышел к довольно крупному по здешним понятиям поселению. Достаточно сказать, что окружал его не просто частокол, а самая настоящая, хотя и бревенчатая, крепостная стена метров пяти высотой. Тропинка уводила в раскрытые ворота, но Олег предпочел обогнуть селение, рассчитывая до темноты добраться до следующего.
Однако тут его ждал сюрприз: сразу за поселком, под высокой сторожевой башней, тропа раздваивалась: от утоптанной дорожки, сворачивающей в поля, отделялась узенькая, полузаросшая, но все же заметная тропинка. Она тянулась в сторону гор, за последние дни заметно приблизившихся.
Олег оглянулся на башню: там маячил бородатый мужик с длинным копьем.
— Эй, часовой! — окликнул его Создатель. — Здесь Дьявол не проезжал?!
— А? — не понял тот.
— Дьявол проезжал здесь?!
— А?
— Куда тропинка эта ведет?!
— А?
Олег в сердцах сплюнул и пошел в поселок.
За высокими стенами было пусто. Бродили тощие куры, деловито рыл сухую пыль высокий и темный, с изумрудным отливом, петух, кто-то где-то лениво похрюкивал — то ли проснувшаяся свинья, то ли заснувший человек. Толстый рыжий боров забрался под скамейку, срубленную из толстых досок, и вдохновенно чесал хребет. А люди тут вымерли, что ли?