Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я
Шрифт:
Наконец, я махнул рукой и крикнул: «Девон ДАВАЙ! ХВАТАЙ ИХ!» Он прыгнул на поле, прежде чем мой голос замер, подняв тучу пыли. Казарки поворачивались следом, чтобы не упустить его из виду, пока он мчался по кругу мимо стаи, низко наклонясь к земле и внимательно следя за птицами. Две казарки, в полном соответствии с репутацией этих гусей, вышли вперед, готовясь к битве.
«Удачи вам, бедняги», — буркнул я себе под нос. Уж мне-то известно, что значит сражаться с Девоном; немало осталось на мне рубцов от тех баталий. Я видел, что Девону не понравилось спокойное
Над футбольным полем несомненно реял дух Старины Хемпа. Честь предков Девона стояла на кону.
Внезапно Девон отскочил назад, развернулся, а потом с разбегу ринулся на вожаков. Теперь, при виде этого летящего на них черно-белого снаряда, намерения их круто поменялись, и они поспешно взмыли в воздух. Девон же повернулся на месте и с яростным лаем обрушился на остальных птиц.
Громко хлопая крыльями и оглушительно крича, в воздух поднялась вся стая. В толпе зрителей раздались радостные возгласы: «Молодец, Девон! Молодец!»
Презрительно гавкнув в последний раз, Девон подлетел ко мне. Уши торчком, хвост виляет, грудь гордо выпячена — счастливейшая собака, готовая принять заслуженные аплодисменты. Я угостил его печеньем, которое извлек из кармана, сказал ему, что он ловкий и храбрый и что вся его порода может им гордиться.
К нам подбежали дети. Я было попытался их отстранить и взять собаку на поводок, но Девон мне не позволил испортить ему момент триумфа. Хвост его летал из стороны в сторону, как маятник старинных часов, он принимал похлопывания, объятия, похвалы и поцелуи, отвечал на них, тычась носом в кого попало и облизывая всех подряд.
Мы вернулись домой, чтобы я мог немного поработать, а потом снова отправились в парк к тому времени, когда игра должна была закончиться. Казарки еще несколько раз возвращались. Не знаю, была ли это все та же стая или уже другие гуси, но Девон больше не нуждался в поощрении. В поле он сразу же припадал к земле и готовился к нападению. А на третий раз уже смог очистить площадку от птиц за минуту. Это было не менее увлекательно, чем гоняться за грузовиками. Правда, порой он все же поглядывал с тоской в сторону магистрали.
Как-то у ограды остановилась патрульная полицейская машина; им тоже захотелось взглянуть на этот спектакль. Посетило нас и парковое начальство, чтобы заверить: нам здесь всегда рады. Теперь мы навещали футбольное поле два раза в день, а по субботам и воскресеньям даже чаще. Энтузиазм Девона рос, количество птичьего помета убывало. Им будет нас не хватать, когда мы вернемся в Нью-Джерси.
Я позвонил Пауле, сообщил о наших достижениях. Мы с ней обсудили, удастся ли компенсировать часть расходов на собачий корм и услуги ветеринара, если сдавать Девона напрокат гольфклубу в Нью-Джерси.
Но вот о чем я не рассказал Пауле, так это об одном разговоре с Дин. Она расписывала мне достоинства трехмесячных щенков из нового помета
Конечно, она знала, что у меня и так полный комплект, но все же не могла не сказать о том, каким прекрасным товарищем стал бы этот щенок для Девона. В его прошлом не было неприятностей, в его настоящем нет никаких эмоциональных проблем, у него мягкий уступчивый характер. Девону он стал бы именно товарищем: ни на его авторитет, ни на его доминирующее положение он никогда бы не покусился.
Вообще-то, добавила Дин, она не слишком озабочена поисками дома для этого щенка. Он такой милый, что ей хочется оставить его себе. Позже от Дин пришло письмо по электронной почте. «Иногда, — писала она, — появляется у вас такой щенок, которого просто жаль отдавать».
В послание была вложена цифровая фотография, чтобы я мог на него взглянуть.
Дьявольский поступок с ее стороны. Дин знала, что произойдет, едва я увижу эту пушистую мордочку с горящими глазами. Конечно, еще одна собака — чистое безумие. Я уже убедился: три — это слишком много. Однако кличка застряла у меня в голове: Гомер. Его зовут Гомер.
«У меня сейчас нет возможности взять щенка», — сообщил я Дин. Разумеется, ответила она. У нее и в мыслях не было выкручивать мне руки. Она просто рассуждала вслух.
Из чистого любопытства я спросил Дин, как повлияло бы появление щенка на Джулиуса и Девона, которые сейчас, наконец-то, нормально себя чувствуют. Ну, она уверена, что Джулиус не имел бы ничего против. Скорее обрадовался бы, что никто не вынуждает его участвовать в играх. (Наверное, это так. Девон часто налетал на Джулиуса с какой-нибудь игрушкой, требуя, чтобы тот носился вместе с ним. Джулиус вздыхал, глядел на меня, а потом отходил и садился где-нибудь в другом месте. Думаю, он с удовольствием наблюдал бы, как перед ним два сумасшедших бордер-колли гоняются друг за дружкой.)
Кроме того, добавила Дин, Джулиус полностью уверен в моем к нему отношении. Если уж Девон на него не повлиял, то, конечно, не станет угрозой и этот милый маленький щенок.
Дин представляла это себе так: Гомер и Девон возятся в нашем дворике или возле моей хижины в горах, за чем-нибудь гоняются, роют ямы, пока вконец не вымотают друг друга этой возней, а Джулиус по обыкновению греется на солнышке или лежит у моих ног, если я работаю.
По мнению Дин, и мне стало бы легче. Игры Девона с Гомером обеспечивали бы им моцион, можно было бы меньше гулять. Но это только дружеская болтовня, не более того, добавила она поспешно.