Год жизни
Шрифт:
— Чудесно! А я как раз ломаю голову — где взять секретаря. Проработаете пару месяцев, пока Анна Ниловна в декрете, а там видно будет. Вы на машинке печатаете? Секретарем работали?
— Не очень быстро, но печатаю. Чуть-чуть знаю стенографию. Секретарем не работала, но думаю, что справлюсь.
— И я так думаю. Оклад, правда, по штатному расписанию маленький, но мы что-нибудь за ненормированный рабочий день придумаем.
— А какой оклад?
— Семьсот пятьдесят.
— Что ж, все-таки деньги...
— Конечно. Так, если не возражаете, Зоя Васильевна, завтра же и приступайте. Я вызову Анну Ниловну, она
— Хорошо. Спасибо вам, товарищ Крутов.
— Пожалуйста, пожалуйста. Это я вам должен быть благодарен: вы меня выручили.
Прощаясь, Крутов долго жал руку Зое, проводил ее к выходу и распахнул перед ней дверь. Норкин озадаченно крякнул.
6
Сиротка готовил свою машину к далекому рейсу: предстояла поездка в Атарен за новым горным оборудованием и запасными частями.
В щели больших замасленных ворот, обитых по краям войлоком, лез мороз. Опушка из крупного инея все увеличивалась. Две железные печки, пышущие жаром, не успевали нагреть гараж. В углах, где грудой лежали старые диски колес, рессоры, картеры маховиков, намерзли стеклянные сосульки. Зарешеченные обледенелые окна почти не пропускали света. Под самым потолком тускло краснела лампа в проволочном колпаке.
Опытный шофер, Сиротка не жалел времени на осмотр машины в гараже. Кто-кто, а уж он-то хорошо знал, чем кончаются иногда поломки в пути. В прошлом году у его сменщика отняли обмороженную кисть руки во избежание гангрены, и теперь Степка слесарил в гараже, ловко поддерживая култышкой гаечные ключи.
Этот печальный случай, а также прочитанная когда-то книга о снаряжении самолетов произвели на Сиротку такое впечатление, что он решил дублировать на своей машине самые уязвимые приборы зажигания и питания горючим. Много дней шофер терпеливо добывал нужные детали. Зато теперь под капотом стоял запасной бачок с горючим, второй аккумулятор, а на подножке красовался прожектор.
Незаметно подкрался вечер. Когда Сиротка выехал из гаража, студеное небо на западе позеленело. Багровели снизу высокие недвижные облака. Потемнели голые лиственницы. Наст на склоне Лысой сопки отсвечивал серебром. Из труб приисковых домишек, потонувших в снегах, лениво вырастали столбики, распадались вверху и таяли.
Сиротка подкатил к дому Галгана, круто осадил машину на тормозах и дал сигнал. Сейчас же за высоким плотным забором, обнесенным поверху колючей проволокой, дико заскакал, захрипел волкодав. Загремело по проволоке кольцо.
Забавляясь, Сиротка время от времени нажимал кнопку сигнала, и пока хлопнула дверь, заскрипело крыльцо, кобель успел надсадиться от злобного лая.
— Цыц, Сатана! — прикрикнул на собаку Галгаи.
Начальник хозяйственной части тепло оделся в дорогу. На нем была прежняя зеленая бекеша, подбитая лисьим мехом, но к ней добавились кожаный шлем, какой носят летчики полярной авиации, мягкие якутские торбасы, красиво расшитые у колена разноцветными мелкими бусинками. Снаряжение Галгана довершали огромные волчьего меха рукавицы с раструбами, длиной по локоть.
— Ого! — завистливо сказал Сиротка.— Толково ты снарядился, Тимофей Яковлич.
— Иначе нельзя, кровь уже не греет.
Волкодав перестал беситься, лишь когда машина тронулась.
—
— Не дай бог,— отозвался Галган,— я сам-то к нему подхожу с опаской. Рванет зубом — и лапти кверху.
— И на что тебе такой зверь?
— А как же! Я целый день на работе, баба по соседкам шляется. Долго ли до греха? Залезет ворье, все подчистит, оставит в чем мать родила. А кое-какое барахлишко-то нажито.
Сиротке нравилось ездить с Галганом. Он никогда не дремал в кабине, помогал накачивать шины, не придирался, если в путевке был преувеличен пробег машины или тоннаж. Кроме того, Сиротку всегда привлекали сильные люди, а Галган физически был очень силен. Своими длинными, как у гориллы, руками он без труда брал трехпудовое запасное колесо и с легкостью бросал его в кузов через борт. Главное же, Галгана никак нельзя было назвать скупым. Приезжая в Атарен, он щедро угощал в ресторане шофера, а когда тот лез в карман за кошельком, всегда удерживал его руку:
— Брось, не фасонь. Я плачу за обоих. Не зря же я хозяйственником работаю: как-нибудь отчитаюсь.
Дом Галгана стоял на отшибе, у реки, и через несколько минут грузовик уже спустился на лед Кедровки. Под колеса понеслась зеркально гладкая дорога. Сиротка нажал на акселератор. Мотор усилил свое гудение, обдал приятным теплом. В кабине запахло бензином и маслом. Затрепыхался угол ватного капота.
За ветровым стеклом проплывал зимний сибирский пейзаж. Крутые сугробы с завитым гребнем. Каменистая осыпь, присыпанная снегом. Голые мрачные лиственницы с растопыренными пальцами-ветками. А поверх всего — вечернее небо с зажигающимися первыми бледными звездами.
— Самое поганое время,— сетовал Сиротка,— без фар не видно, а фары включать еще рано — не стемнело.
Но ночь спустилась быстро. Белый электрический свет упал на припорошенную рыхлую колею, сделал хорошо заметными все рытвины.
К Глухариной заимке подъехали на исходе второго дня. Решили поспать пару часов, чтоб перебить сон, и ехать дальше.
Сиротка заснул мгновенно, как в воду упал, но через час по привычке очнулся. Надо было проверить машину. Выходить из зимовья на мороз шофер поленился: подошел к заиндевевшей двери и сквозь нее послушал успокоительно ровное бормотание мотора. Укладываясь опять на топчан, рядом с Галганом, Сиротка подивился тому, как он спит. Галган лежал на спине, запрокинув голову. Глаза были полуоткрыты и неприятно стекленели под веками, будто следили исподтишка за шофером. Ни храпа, ни дыхания. Даже грудь не шевелилась при вздохе, словно Галган был мертв.
К вечеру третьих суток пути показался Атарен.
Рабочий день в управлении горного округа уже кончился. Пришлось заночевать в домике, где жил постоянный представитель «Крайнего». Весь следующий день Сиротка возил Галгана по поселку. Только к вечеру бензин, горное оборудование и запасные части к автомобилям были выписаны, получены и погружены на машину. Сиротка торопился изо всех сил, чтобы засветло проскочить подальше: помогал грузить детали, бегал с фактурами иа подпись, сам увязывал груз. Но когда все было готово, Галган распорядился подъехать к одноэтажному бревенчатому домишку заведующего нефтескладом, стоявшему на юру, недалеко от радиостанции управления.