Годы исканий в Азии
Шрифт:
Как же образовалась пустыня Такла-Макан? Почему иссякли воды в низовьях рек, текущих с Куньлуня на север?
В громадную Таримскую впадину между горами Тянь-Шаня и Куньлуня уже в далёком геологическом прошлом сносились продукты разрушения с окружающих гор и возвышенностей. Твёрдый кристаллический фундамент Таримской впадины погребён под рыхлыми отложениями мощностью больше десяти километров.
В четвертичное время, в эпоху оледенения, в Таримскую впадину текли реки. Они были более полноводными, чем теперь, и несли много камней, песка, ила. Камни отлагались ближе к горам, там, где реки выходили на равнину. Так образовались подгорные каменистые равнины, спускающиеся
Если изучать под микроскопом состав песков Такла-Макана, можно заметить, что в разных местах он неодинаков; пески состоят из частиц неповторяющихся групп минералов, слагающих ближайшие хребты, откуда в Таримскую впадину сносились продукты разрушения. Так, микроскоп помог выяснить, какими родственными отношениями связаны такламаканские пески с горами Тянь-Шаня и Куньлуня.
Окончилась эпоха оледенения. Поднялась выше в горы граница снегов. Воды в реках стало меньше, сократились площади озёр.
Важнейшая река Таримской впадины, которая сыграла первую роль в формировании песков Такла-Макана, — Тарим. О нём и связанном с ним озере Лобнор следует специально рассказать. Это интересная страница из географии Центральной Азии и поучительный пример трудного и долгого познания простых фактов и явлений из жизни природы.
Стояли тёплые осенние дни. Но светлые утра были холодны, а ночью ртуть термометра опускалась немного ниже нуля. На рассвете зелень под инеем казалась присыпанной белым искристым порошком. С первыми лучами солнца над рекой плыли низкие туманы, на глазах таявшие от поднимающегося с земли тепла.
Такой осенью началось наше путешествие к Тариму — великой центральноазиатской реке, давно привлекавшей внимание географов.
Серебристая лента Тарима вьётся среди пустынь южного Синьцзяна. Удивительная река! Одни истоки её — в горах Куньлуня, совсем близко от долины Инда, а другие — в Тянь-Шане, около верховий Или, Амударьи и Сырдарьи.
С запада на восток течёт Тарим, постепенно теряя свои запасы. Он пересекает огромную впадину, заполненную песками, Такла-Макан и заканчивает свой тысячекилометровый путь в озёрах Лобнорской равнины, где белеют мёртвые солончаки.
Мы выехали на автомобилях из города Аксу. Машина прыгала по ухабам просёлочной дороги. Тяжело и надрывно работал мотор, местами колеса увязали в песках. Голая щебнистая пустыня сменялась бугристыми солончаками с кустами тамариска. Только небольшими участками выделялись уже давно освоенные земли.
К вечеру, пройдя 130 километров, уставшие, мы добрались до Тарима. Река текла в пустынных берегах. Была осень, вода спала, обнажились песчаные отмели и плоские островки — осерёдыши.
Когда я впервые увидел Тарим, он показался мне похожим на нашу Сырдарью: примерно такая же ширина, стальная мутная вода, рыхлые невысокие берега.
На берегу реки сидели уйгуры-паромщики в белых брюках, закатанных выше колен: им часто приходится бродить в воде. Небольшой паром перевозил людей, лошадей, двухколёсные арбы.
Оставив машины на левом берегу, переправились через широкую гладь реки. На правом берегу начинается пустыня Такла-Макан. На сотни километров протянулись безжизненные пески. Зелёной полосой выделяется долина среди бурой пустыни.
Странно видеть оленя среди пустынь. Ведь это лесной обитатель. И конечно, он спустился с гор по речным долинам, где пышно растут деревья и кустарники, так и оказался в долине Тарима среди пустынь.
В нижней части долины крестьяне изловили около 20 молодых оленят и устроили ферму. Когда олени вырастут, у самцов будут срезать рога — панты; из них приготовляют лекарство, которое издавна славится в Китае и ныне признано во всём мире как восстанавливающее силы.
В небольшом городке Курле я видел совсем ручного оленёнка. Когда я подходил к нему, он чуть волновался, глаза смотрели насторожённо, ушки поднимались… Его шкуру украшали весёлые белые пятнышки. Оленёнок был в детском наряде. Пройдёт год, и исчезнут пятна. Взрослое животное зарастёт гладкой одноцветной шерстью.
Самые замечательные растения долины — тополя. На них разные листья, будто от двух растений. Не случайно их так и называют — разнолистные. Листья на молодых побегах длинные, узкие, похожие на ивовые, на старых — вырезанные сердечком, плотные, по форме напоминающие берёзовые, но покрупнее. Округлая пышная крона деревьев поднимается над землёй на 10—12 метров.
Местные жители, уйгуры, эти тополя называют тограками и очень ценят их. И действительно, есть за что: они не боятся засухи, их длинные корни сосут воду с большой глубины. Заросли деревьев сдерживают наступление песков в долине. Из тополей строят дома и мосты, изготовляют телеги и лодки. Кора разнолистных тополей пропитана содой. На изломах стволов, в дуплах можно увидеть белый налёт. Таримцы собирают кусочки коры, насыщенные содой, и кладут их в воду. На ней замешивают тесто.
Падают желтоватые листья. В сухом воздухе они быстро теряют влагу, сворачиваются в трубочки, буреют. Осенний тограковый лес не горит такими яркими красками, как кленовый или берёзовый. Он как бы усыхает. Шелестя, летят листья, сплошь устилая землю шершавым пологом.
Таримские овцы едят такой «подножный» корм. В нём много соды и других солей. Некоторые из них необходимы (животным, но вряд ли этот корм можно считать питательным. В долине Тарима нет хороших пастбищ, как в горах, нет сочных трав. Но заросли тограка, кустарников и тростников всё же дают корм овцам.
Среди тограковых лесов спрятались одинокие хутора таримских жителей. Люди ловят рыбу, вялят её на солнце, солят. Особенно она хороша зажаренная в чугунном котле, где кипит и шипит хлопковое масло.
С большим трудом отведя воду из реки на поля, таримцы засевают пшеницу, просо; в каждой усадьбе — огород и бахча.
Вся жизнь природного оазиса, протянувшегося узкой полосой на многие сотни километров, связана с рекой, её водами, каждым летом разливающимися обильно и привольно.
Первую ночь на берегу Тарима мы провели в палатках землеустроительной экспедиции. Нам рассказали о планах освоения долины, осуществление которых, признаться, казалось далёким и трудным. Нелегко было представить, что на лесных малолюдных берегах реки в ближайшие годы появятся посёлки, плантации хлопчатника, огороды, обширные поля пшеницы и кукурузы.