Годы войны
Шрифт:
Противник встретил нас сильным артминогнем и резкими контрударами танков. Пехоты у него было очень мало, а затем стало ее все больше прибывать.
Немцы строят оборону на обратных скатах, на этом часто горели наши танкисты.
Отходили немцы быстро, но не бежали.
Действовали с заходом с флангов, перерезали дороги.
Мы целый день вели бой за два кургана. А через два часа после взятия немец нас выбил.
Сержант Филиппов, мариец по национальности, выследил днем огневую точку, чтобы захватить языка. Огневая точка молчит. Он дает приказ открыть огонь, чтобы вызвать огонь на себя. Ответного огня нет. Он немедленно доносит: "Противник отошел", и дивизия перешла к преследованию противника.
Противник
Таким образом, противник оборонялся средствами наступления, мы же наступали средствами обороны.
Наши слабости, обнаруженные в наступлении. Части усиления механически отнимаются, перебрасываются, не успевают привыкнуть. Некоторые командиры полков не знают калибров и дальности своего артогня. Не знают нормы мин на один километр, норм проволоки на один километр, норм огня на подавление огневых точек противника. "Дай огоньку туда", - и машет рукой. Тут проверку проводил инструктор Красинский, но когда я стал его самого спрашивать, то оказалось, что он понятия ни о чем не имеет. Начальнику разведки велели составить план разведки по полку, и он не смог этого сделать. Бойцы не знают истории своей дивизии, не знают, что дивизия получила орден Ленина за Сталинград. Командиры полков в бою иногда неправдиво докладывают. Я выхожу перед атакой за 2 часа, поверяю связь, батальоны, разведку, а командир полка выходит на свой НП за десять минут до боя и докладывает мне: "Все готово, я все знаю". Велика опасность от гонора, зазнайства. Не нужно говорить: "Есть, сделано", "Все готово", а затем ныть и выдумывать несуществующие трудности, которые оправдывают твою собственную неподготовленность.
Командиры мало проверяют, а проверять надо всегда, после сильного боя, в дождь, в метель. Многие командиры не заботятся о питании, о быте бойца, не присматриваются к душевной жизни бойца. Командир бывает очень строг, но на отдыхе он не подойдет к людям, не поговорит, не задаст вопроса. Это часто от молодости. Командир, бывает, командует людьми, чьи сыновья старше его. Не бойся говорить: "Я не готов к бою", не бойся сделать паузу в бою. Малая кровь определяется должной подготовкой и артиллерийской поддержкой. Лозунг "Любой ценой вперед!" рождается либо от глупости, либо от страха перед более старшим. Отсюда и большая кровь. Хорошо, когда тебе говорят: "Лучше подожди, проведи подготовку, повремени часок". Приятно иметь дело с умным начальником и чувствовать его твердую, спокойную волю".
Полковник Вавилов (зам. ком. див. по политчасти):
"Подняли по тревоге 9 июля в 12 часов ночи. Приказано к рассвету стянуть полки. Двинулись 9-го днем. Была страшная жара в этот день. В одном полку было 70 солнечных ударов. Несли на себе пулеметы, минометы, боеприпасы. В ночь на 10-е отдыхали 3 часа. В ночь на 11-е два полка отдохнули, а полк Шура не отдохнул. Пришли в район Обояни, стали занимать оборону, рыть землю. И сразу приказ: опять пройти 25 километров. 12-го на рассвете вышли на исходный рубеж и сразу же двумя полками вступили в бой.
А генерал Жуков ведь сказал: "Лучше не пожалеть отдать 5-6 километров, чем пускать в бой уставших людей без боеприпасов".
Первый день были большие потери из-за отсутствия артиллерии, танков, разведки. Вступили в бой без разведки. Танки, которые должны были нас поддерживать, не знали, где мы, а мы не знали, что они с нами. Произошел встречный бой. Противник сосредоточился на обратном скате высоты. Рота Павличенко ворвалась в лес, ее обошли танки, автоматчики, покрыла артиллерия. Сутки дрались в окружении в лесу, а утром соединились с наступавшими частями и сразу же вступили в бой.
Шалыгин Николай Владимирович (35 лет, саратовский, майор штурмового полка).
"Алексухин шел на бреющем, гонялся за машинами так низко, что пришел с чуть погнутыми
6-го я вывел большую группу в 18 машин. Утречком погода хорошая, для нас хорошая - это дождь. Дали нам цель - сто танков, идущих к Прохоровке; взяли ПТАБы (в нем полтора кило, противотанковая авиационная бомба). С нами 12 истребителей.
Подлетаем - узнаю по ракетам свои войска. Ложусь на боевой курс.
Я иду впереди, за мной рядами остальные, как пехота.
Мы идем каждый ряд с превышением, чтобы не дать пристреляться зенитчикам.
Я спикировал и увидел во ржи танки - округлость башни их выдает.
Вдруг выскакиваю на большую поляну и вижу 200 машин - так мне обидно стало, зачем я сбросил бомбы на малую цель! Тут я даю по радио: "Цель подо мной!" - и 2 шестерки их покрыли огнем и дымом.
Однажды в дождливую погоду обнаружил скопление машин и танков. Перелетел линяю фронта, за 2 минуты добрался до цели, дождь льет как из ведра. Я подумал: обойти этот дождь невыгодно над территорией противника. Нет, я войду в дождь. Вошел в дождь - и все ясней, ясней. Показываю: "Внимание, перехожу в атаку, под нами цель". И сразу на 180° разворот, и обратно в тучу. Эта туча вместо того, чтобы помешать нам, послужила дымовой завесой. Отбомбились без единой пробоины.
Тактическое правило: удар в лоб, ушел вправо. Удар в лоб, ушел влево, удар с фланга.
Старались удары наносить массированные, делали один заход (из-за сильного зенитного огня),
У нас пара - это неделимая единица. Летчики делали по 3-4 вылета на день.
Летчик Юрьев вернулся залитым кровью, ранен осколком в голову. "Разрешите доложить". Доложил обстановку и упал без чувств. Стрелок-радист тоже вылез залитый кровью.
Азарт появляется, как на охоте, будто я коршун, а не человек.
И не думаешь про гуманность, нет этого, нет.
Мы очищаем дорогу - приятно, когда дорога чистая и все горит.
Прошкин по профессии охотник. Он увидел штук 100 легковых машин и ударил, уничтожил 50 штук".
12. ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
1943 г.
Записи о работе военных журналистов
Оперативность - жить с войсками, знать, чем они дышат, тогда и газета быстро все узнает.
О штурмовых группах на заводе "Красный Октябрь" на второй день дали корреспонденцию.
Беседы с бойцами, отведенными на коротенький отдых. Боец рассказывает о себе все сам. Ему не приходится даже вопросов задавать.
Говорит: "Люблю людей, люблю жизнь узнавать, иногда красноармеец меня учит уму-разуму".
До войны очень много читал. За войну - только два раза перечел "Войну и мир".
"Поехал за материалом в хутор Марковский. Сидели в окопе под страшным огнем. Нас окружили. Я себя назначил комиссаром в группе из 18 человек. Командир - старший лейтенант Тюлечкин. Лежим в пшенице, подъехали конные немцы. Рыжий кричит: "Рус ун вег", Я и Тюлечкин дали очередь из автоматов, сбили четырех немцев с лошадей. Я взял на себя команду, и пошли в прорыв, били из автоматов, пулемета. Немцев было человек 25. Нас осталось шестнадцать. Ночью идем по пшенице, она переспела, шуршит, немцы нас пулеметами, вскоре осталось 6 человек. Потом я собрал опять 16 человек, прочертил азимут, чтобы путь лежал без дорог и деревень. Ночь пролежали над Доном, связали канаты из плащ-палаток, чтобы переправить раненых, но не хватило каната. Я предложил переплыть. Все документы в пилотку, амуницию в сумку, посередине реки устал, сбросил сумку в воду, блокноты свои сохранил в пилотке". Кулиев Василий Георгиевич, 28 лет. Работал до армии в райкоме комсомола заведующим отделом пионеров. Отец - пастух. Образование среднее, военно-политическое училище и два курса Академии им. Ленина. Редактировал комсомольскую страничку в районной газете, писал в газету военного училища и был оставлен редактором газеты.