Гоголь в жизни

Вересаев Викентий Викентьевич

А. Д. Галахов. Сороковые годы (воспоминания). Ист. Вестн., 1892, февр., 403.

Читал Гоголь так, как едва ли кто может читать. Это было верх удивительного совершенства. Скажу даже вот что: как ни отлично разыгрывались его комедии или, вернее сказать, как ни передавались превосходно иногда некоторые их роли, но впечатления никогда не производили они на меня такого, как в его чтении. Читал он однажды у меня, в большом собрании, свою "Женитьбу", в 1834 или 1835 году 8. Когда дошло дело до любовного объяснения у жениха с невестою - "в которой церкви вы были в прошлое воскресение? какой цветок больше любите?" - прерываемого троекратным молчанием, он так выражал это молчание, так оно показывалось на его лице и в глазах, что все слушатели буквально покатывались со смеху, а он, как ни в чем не бывало, молчал и поводил только глазами.

М. П. Погодин. Отрывок из записок. Рус. Арх., 1865, стр. 891.

Гоголь вез с собою в Петербург комедию, всем известную теперь под именем "Женитьба"; тогда называлась она "Женихи". Он сам вызвался

прочесть ее вслух в доме Погодина для всех знакомых хозяина. Погодин воспользовался этим позволением и назвал столько гостей, что довольно большая комната была буквально набита битком. Я захворал и не мог слышать этого чтения. К тому же это случилось в субботу, в мой день, а мои гости не были приглашены на чтение к Погодину. Разумеется, Константин мой был там. Гоголь до того мастерски читал или, лучше сказать, играл свою пиесу, что многие понимающие это дело люди до сих пор говорят, что на сцене, несмотря на хорошую игру актеров, особенно Садовского в роли Подколесина, эта комедия не так полна, цельна и далеко не так смешна, как в чтении самого автора. Я совершенно разделяю это мнение, потому что впоследствии хорошо узнал неподражаемое искусство Гоголя в чтении всего комического. Слушатели до того смеялись, что некоторым сделалось почти дурно. Гоголь сожалел, что меня не было у Погодина; назначил день, в который хотел приехать к нам обедать и прочесть комедию мне и всему моему семейству. В назначенный день я пригласил к себе именно тех гостей, которым не удалось слышать комедию Гоголя. Между прочими гостями были Станкевич и Белинский. Гоголь очень опоздал к обеду, что впоследствии нередко с ним случалось. Мне было досадно, что гости мои так долго голодали, и в пять часов я велел подавать кушать; но в самое это время увидели мы Гоголя, который шел пешком через всю Сенную площадь к нашему дому. Но увы! ожидания наши не сбылись: Гоголь сказал, что никак не может сегодня прочесть нам комедию, а потому и не принес ее с собой. Все это мне было неприятно, и, вероятно, вследствие того и в этот приезд Гоголя в Москву не последовало такого сближения между нами, какого я желал, а в последнее время и надеялся. Я виделся с ним еще один раз поутру у Погодина, самое короткое время, и узнал, что Гоголь на другой день едет в Петербург.

С. Т. Аксаков, История знакомства, 9. {174}

Гоголь не раз пользовался рассказами Щепкина как материалом для своих созданий. Случай, рассказанный в "Старосветских помещиках" о том, как Пульхерия Ивановна появление одичалой кошки приняла за предвестие своей близкой кончины, взят из действительности. Подобное происшествие было с бабкой Щепкина. Щепкин как-то рассказал о нем Гоголю, и тот мастерски воспользовался им в своей повести. Щепкин прочитал повесть и при встрече с автором сказал ему шутя: - "А кошка-то моя!" - "Зато коты мои!" - отвечал Гоголь, и в самом деле коты принадлежали его вымыслу.

А. Н. Афанасьев. Библиотека для Чтения, 1864, февр., 7.

Гоголь, Данилевский и Пащенко остановились в гостинице. Вбегает к ним лакей их и говорит, что Н. В. Гоголя спрашивает какой-то господин, а вслед за этим входит и самый этот господин и спрашивает: "Здесь г. Гоголь?" Гоголь, Данилевский и Пащенко были не одеты и скорей за ширму.- "Извините, мы не одеты",- говорят из-за ширмы. "Ничего, прошу вас не стесняться". А за ширмой суматоха: один другого выпихивают вперед. Наконец выходит Гоголь. Господин оказывается - бывший министр народного просвещения (юстиции) И. И. Дмитриев 9. Он пригласил Гоголя с товарищами к себе на вечер. Дали слово. На вечере у Дмитриева собралось человек двадцать пять московских литераторов, артистов и любителей, в числе которых был и Щепкин с двумя своими дочерьми. Хозяин и все просили Гоголя прочесть "Женитьбу". Гоголь сел и начал читать. По одну сторону его сидел Дмитриев, а по другую Щепкин. Читал Гоголь так превосходно, с такой неподражаемой интонацией, переливами голоса и мимикой, что слушатели приходили в восторг, не выдерживали и прерывали чтение различными восклицаниями. Кончил Гоголь и свистнул... Восторженный Щепкин сказал так: "Подобного комика не видал и не увижу!" Потом, обращаясь к дочерям, которые готовились поступить на сцену, прибавил: "Вот для вас высокий образец художника, вот у кого учитесь!"

Т. Г. Пащенко по записи В. Пашкова. Берег, 1880, № 268.

С Гоголем Нащокин познакомился в Москве, кажется, у С. Т. Аксакова и пригласил его к себе. Это случилось до поездки Гоголя в Италию, но в каком именно году - не помню. Гоголь скоро стал своим человеком в нашем доме. Он был небольшого роста, говорил с хохлацким акцентом, немного ударяя на о, носил довольно длинные волосы, остриженные в скобку, и часто встряхивал головой, любил всякие малороссийские кушанья, особенно галушки, что у нас часто для него готовили. Общества малознакомых людей он сторонился. Обыкновенно разговорчивый, веселый, остроумный с нами, Гоголь сразу съеживался, стушевывался, забивался в угол, как только появлялся кто-нибудь посторонний, и посматривал из своего угла серьезными, как будто недовольными глазами или совсем уходил в маленькую гостиную в нашем доме, которую он особенно любил. Когда Гоголь бывал в ударе, а это случалось часто до отъезда его за границу, он нас много смешил. К каждому слову, к каждой фразе у него находилось {175} множество комических вариаций, от которых можно было помереть со смеху. Особенно любил он перевирать,

конечно, в шутку, газетные объявления. Шутил он всегда с серьезным лицом, отчего юмор его производил еще более неотразимое впечатление.

В. А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Новое Время, 1898, .№ 8129, иллюстр. прил.

Настоящим восприемником Гоголя в русской литературе, давшим ему имя, был Белинский. Статья его "О русской повести и повестях Гоголя", написанная вслед за выходом в свет двух книжек Гоголя: "Миргород" и "Арабески" (1835), пришлась очень кстати. Она подоспела к тому горькому времени для Гоголя, когда вследствие претензии своей на профессорство и ученость по вдохновению он осужден был выносить самые злостные и ядовитые нападки не только на свою авторскую деятельность, но и на личный характер свой. Я близко знал Гоголя в это время и мог хорошо видеть, как, озадаченный и сконфуженный не только ярыми выходками Сенковского и Булгарина, сколько общим осуждением петербургской публики, ученой братии и даже приятелей, он стоял совершенно одинокий, не зная, как выйти из своего положения и на что опереться. Московские знакомые и доброжелатели его покамест еще выражали в своем органе ("Московское Наблюдателе") сочувствие его творческим талантам весьма уклончиво, сдержанно, предоставляя себе право отдаваться вполне своим впечатлениям только наедине, келейно, в письмах, домашним образом 10. Руку помощи в смысле возбуждения его упадшего духа протянул ему тогда никем не прошенный, никем не ожиданный и совершенно ему неизвестный Белинский, явившийся с упомянутой статьей в "Телескопе" 1835 года. И с какой статьей!.. Основываясь на сущности авторского таланта и на достоинстве его миросозерцания, просто объявил, что в Гоголе русское общество имеет будущего великого писателя. Я имел случай видеть действие этой статьи на Гоголя. Он был доволен статьей, и более, чем доволен: он был осчастливлен статьей, если вполне верно передавать воспоминания о том времени. С особенным вниманием остановился в ней Гоголь на определении качеств истинного творчества, и раз, когда зашла речь о статье, перечитал вслух одно ее место: "Еще создание художника есть тайна для всех, еще он не брал пера в руки,- а уже видит образы ясно, уже может счесть складки их платья, морщины их чела, изборожденного страстями и горем, а уже знает их лучше, чем вы знаете своего отца, брата, друга, свою мать, сестру, возлюбленную сердца; также он знает то, что они будут говорить и делать, видит всю нить событий, которая обовьет и свяжет между собою..." - "Это совершенная правда,- заметил Гоголь и тут же прибавил с полузастенчивой и полунасмешливой улыбкой, которая была ему свойственна: - Только не понимаю, чем Белинский после этого восхищается в повестях Полевого".

П. В. Анненков. Замечательное десятилетие. Литературные воспоминания, 202.

Сентября 1-го Гоголь возвратился в Петербург.

А. И. Кирпичников. Хронолог. канва, 25.

V

"Ревизор"

Пришлите, прошу вас убедительно, если вы взяли с собою, мою комедию "Женитьба", которой в вашем кабинете не находится и которую я принес вам для замечаний 1. Я сижу без денег и решительно без всяких средств; мне нужно давать ее актерам на разыграние, что обыкновенно делается, по крайней мере, за два месяца прежде. Сделайте милость, пришлите скорее и сделайте наскоро хоть сколько-нибудь главных замечаний.

Начал писать "Мертвых Душ". Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтись. Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь.

Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или несмешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если же сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами. Я, кроме моего скверного жалования университетского - 600 рублей, никаких не имею теперь мест. Сделайте же милость, дайте сюжет; духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, куда смешнее черта! Ради бога, ум и желудок мой оба голодают.

Мои ни "Арабески", ни "Миргород" не идут совершенно. Черт их знает, что это значит! Книгопродавцы такой народ, которых без всякой совести можно повесить на первом дереве.

Гоголь - А. С. Пушкину, 7 окт. 1835 г., Письма, I, 353.

Мысль "Ревизора" принадлежит Пушкину.

Гоголь. Авторская исповедь.

Гоголь при разговоре, между прочим, заметил, что первую идею к "Ревизору" подал ему Пушкин, рассказав о Павле Петро-{177}виче Свиньине, как он, в Бессарабии, выдавал себя за какого-то петербургского важного чиновника и только зашедши уже далеко (стал было брать прошения от колодников), был остановлен.- "После слышал я,- прибавил он,- еще несколько подобных проделок, напр., о каком-то Волкове" 2.

О. М. Бодянский. Дневник. Рус. Стар., 1889, окт. 134.

Пушкин рассказал Гоголю про случай, бывший в городе Устюжине Новгородской губ., о каком-то проезжем господине, выдавшем себя за чиновника министерства и обобравшем всех городских жителей. Кроме того, Пушкин, сам будучи в Оренбурге, узнал, что о нем получена гр. В. А. Перовским секретная бумага, в которой Перовский предостерегался, чтоб был осторожен, так как история Пугачевского бунта была только предлогом, а поездка Пушкина имела целью обревизовать секретно действия оренбургских чиновников. На этих двух данных задуман был "Ревизор", коего Пушкин называл себя всегда крестным отцом *.