Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт

Моррис Десмонд

В XIX веке средством для демонстрации высокого положения английских джентльменов была охота. Специально для таких случаев была разработана практичная одежда: пальто обрезалось спереди, и таким образом сзади получалось некое подобие фрака. Джентльмены отказались от больших мягких шляп и начали носить жесткие цилиндры (послужившие прототипом защитных касок). Этот костюм получил широкое распространение, как только приобрел статус принадлежности к элитному виду досуга. Сначала в качестве повседневной одежды этот несколько модифицированный охотничий костюм стали использовать молодые люди знатного происхождения (молодые жизнелюбы того времени). Это воспринималось как верх дерзости. Мало-помалу

эта тенденция получила широкое распространение (молодые жизнелюбы повзрослели), и к середине XIX века фрак и цилиндр стали обычной повседневной одеждой.

Члены общества, желающие продемонстрировать сигналы, свидетельствующие об их способности позволить себе супернормальный отдых, почувствовали необходимость заменить цилиндр и фрак, ставшие общепринятыми и традиционными, на что-то новое. Элитными видами спорта оказались стрельба, рыбная ловля и гольф. Элита стала носить котелки и пиджачные костюмы в клетку, мягкие спортивные шапочки переросли в фетровые шляпы. С наступлением XX века пиджачный костюм приобрел статус деловой одежды и стал более темных расцветок. «Привычный костюм», состоящий из цилиндра и фрака, стали использовать только для особых случаев, например для свадебных торжеств. Он мог служить и в качестве вечернего наряда, но здесь его практически уже догнал пиджачный костюм, отобрав длинные фалды для создания смокинга.

Как только пиджачный костюм утратил свою дерзость, его тоже постарались заменить чем-то, имеющим большее отношение к спорту. Охота для этого уже не годилась, а вот верховая езда все еще была в почете – и вот мы опять «на коне». Вскоре короткая куртка наездника стала известна как «спортивная куртка». Забавно, что, как только ее стали так называть, она сразу же утратила свою истинно спортивную функцию. Она превратилась в новую повседневную одежду, каковой остается и по сей день, хотя постепенно начала проникать и в мир деловых людей. В кругах наиболее дерзких модников (под видом особого рода смокинга) она проникла даже в святая святых – на официальные вечерние приемы.

Вместе со спортивной курткой в повседневную жизнь постепенно входил и трикотажный джемпер с воротом поло. Поло было еще одним элитным видом спорта, и ношение джемпера с высоким воротником, считающегося принадлежностью этой игры, мгновенно придавало его счастливому обладателю определенный статус. Но и эта столь характерная деталь одежды уже потеряла свою дерзкую привлекательность: ее шелковый двойник был недавно впервые надет со смокингом. Магазинам тотчас же пришлось пережить нашествие молодых людей, требующих этот самый последний удар по формальности. Возможно, такой джемпер и утратил свое воздействие в качестве повседневной одежды, но как вечерняя одежда он все еще был способен шокировать, а значит, расширялась и сфера его распространения.

В течение последних пятидесяти лет встречались и другие аналогичные случаи. Блейзеры яхтсменов с латунными пуговицами носили те, кто никогда не ступал на борт яхты; лыжные костюмы носили люди, никогда не видевшие покрытой снегом горы. До тех пор пока какой-нибудь вид спорта будет престижным и дорогостоящим, его будут грабить, лишая костюмных сигналов.

В течение XX столетия престижные виды спорта до определенной степени заменила традиция ездить в более теплые климатические условия. Это началось со всеобщего увлечения Французской Ривьерой. Приезжающие туда туристы начинали носить свитера и рубашки, подобные тем, что носили местные рыбаки. Вернувшись домой, они надевали модифицированные модели этих же свитеров и рубашек, тем самым демонстрируя возможность позволить себе такой дорогостоящий отдых. На рынке сразу же появилась новая линия повседневной одежды.

В Америке у состоятельных

мужчин, занимающих высокое положение, стало модным иметь ранчо, где они одевались в модифицированную ковбойскую одежду. Тотчас же многие молодые городские жители, не имевшие ранчо, появились на улицах в ковбойских костюмах (еще более модифицированных). Можно, конечно, полагать, что на них оказали влияние вестерны, но в это не очень-то верится, так как в этом случае такой костюм по-прежнему оставался бы маскарадным, а вот если современные настоящие мужчины, занимающие высокое положение, носят его во время отдыха, тогда всё в порядке и вскоре он получит широкое распространение.

Вам может показаться, что ни один из этих примеров не объясняет эксцентричности в одежде юноши-подростка, который не считается с условностями и носит галстуки, длинные волосы, шейные платки, разноцветные шарфы, браслеты, ботинки с пряжками, брюки клеш и рубашки с кружевными манжетами.

Из какого вида спорта он все это взял? Если говорить о девочке-подростке с ее коротенькой юбкой, то здесь все понятно: помимо того что она переместила свою эрогенную зону на бедра, она лишь «вырвала лист эмансипации» из мужской книги моды и украла спортивный костюм, чтобы носить его каждый день. Теннисная юбка 30-х годов и юбка для катания на коньках 40-х годов XX века были уже практически готовыми мини-юбками; для превращения в повседневную одежду дерзкому дизайнеру оставалось лишь слегка их модифицировать. Ну а разодетый молодой человек? Что же он-то такое делает? Принимая во внимание недавно заявившую о себе молодежную субкультуру, ответ, кажется, заключается в том, что появилась необходимость создания нового, гармонирующего с ней костюма, который имел бы как можно меньше общего со столь ненавистной субкультурой взрослых.

Статус в молодежной субкультуре практически не связан с деньгами, но зато имеет много общего с сексуальной привлекательностью и половой зрелостью. Это вовсе не означает, что в одежде молодых людей появилось много деталей женской одежды потому, что они стали женоподобными (расхожее мнение старших); скорее это говорит о том, что они более ориентированы на демонстрацию своей сексуальной привлекательности.

В недавнем прошлом внимание этому уделяли в основном женщины, но сейчас это касается обоих полов. На самом деле это можно считать возвратом к мужской манере одеваться, существовавшей еще до XVIII века. Мы можем стать свидетелями возвращения и усовершенствованной косметики для мужчин.

Трудно сказать, как долго продлится этот этап, потому что все это постепенно начнут перенимать и взрослые мужчины, которых и так уже раздражают молодые люди, выставляющие напоказ свою сексуальность. Возвратом к демонстрации качеств самца молодые люди, принадлежащие к молодежной субкультуре, нанесли удар по самому больному месту: ведь сексуальная потенция у мужчин сильнее всего в 16–17 лет. Отказавшись от одежды, говорящей об элитном отдыхе, и заменив ее одеждой, говорящей о сексе, они выбрали идеальное оружие, и все же – молодежь взрослеет. Было бы интересно посмотреть, что будет лет через двадцать, когда появится новая молодежная субкультура.

Значит, практически все, что мы носим сегодня, есть не что иное, как результат принципа борьбы за стимул, заключающегося в характере перемен, направленных на то, чтобы вызвать шок от внезапной новизны. То, что дерзко сегодня, становится обычным завтра и приевшимся послезавтра, и мы быстро забываем, откуда это взялось. Кто из мужчин, облачаясь во фраки и цилиндры, осознает, что надевает костюм сквайра конца XVIII века, отправлявшегося на охоту? Сколько бизнесменов, одетых в темные пиджачные пары, осознают, что подражают одежде некоего спортсмена начала XIX века?