Голая правда

Успенская Светлана Александровна

Тут-то и всплыли давно забытые условия брачного контракта.

Шиловская как кремень стояла на своем: или деньги, или акции. Свобода означала для Барыбина полную капитуляцию и бедность на всю оставшуюся жизнь. Уступать не хотелось, но борьба не принесла бы никаких плодов, кроме выброшенных на суды денег и вконец испорченных нервов.

Он был в растерянности. К бывшей жене у него оставалась только бесплодная, иссушающая ненависть, обещавшая гореть всю жизнь, как Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата. Иногда Алексею казалось, что только смерть способна развести их. Иногда он даже мечтал о смерти. О ее смерти.

Эти видения

захлестывали его в самое неподходящее время — во время важных деловых переговоров или когда он наслаждался телом своей новой жены (он уже считал Ирину своей женой), во время просмотра телевизора, когда он натыкался на Шиловскую, с милой улыбкой дающую интервью очередным акулам пера, при чтении утренних газет, когда его беглый взгляд выхватывал ее имя, то и дело фигурирующее в разделе светской хроники (он знал, что она иногда платит репортерам за выдуманные сплетни о себе).

От нее не было избавления.

От этого наваждения было одно лекарство — смерть.

Глава 21

ОССН

Как только дверь за Барыбиным захлопнулась, Костырев легко поднялся и подошел к окну, разминая затекшие ноги. Снаружи начинался тягучий летний дождь. От земли поднимались клубы теплого туманного воздуха, асфальт мокро блестел отблесками света.

Костырев повернулся к Лиле и присел на подоконник. Хохолок пегих полуседых волос на его голове забавно торчал, как нимб святого с древней иконы.

— Что ж, Лиля, зачем ты его так напугала? — улыбнулся шеф.

— Да так, не люблю таких сытых и откормленных. Он прямо лоснится от жира. Хотелось сбить с него спесь.

— А что у нас с кольцом?

— О перстне мы с Барыбиным говорили до вашего прихода. Он сначала подумал, что это основная причина вызова, и успокоился. Не чувствовал за собой вины, был уверен и непробиваемо нагл. А потом испугался.

Анцупова достала из стола цветной каталог и раскрыла его. На прекрасной цветной фотографии сверкал множеством граней большой бриллиант, обрамленный изящной серебряной вязью, которая волнами накатывала на его прозрачные края, подчеркивая затейливым плетением ровную прямизну ребер и родниковую прозрачность камня.

— Красота какая! — невольно воскликнул Костырев и, прочтя подпись под фотографией, удивленно сказал: — Фаберже! Объявленная цена лота десять тысяч долларов!

— А купил его Барыбин за двадцать тысяч, — подтвердила Анцупова. — Рассказывал, что Шиловская сама торговалась. Очевидно, она была довольно азартная женщина. Она торговалась с каким-то полубезумным коллекционером из Франции. И только сумма в двадцать тысяч, которой у того, очевидно, не было, остановила торг. Барыбин безоговорочно оплатил покупку.

Костырев полюбовался фотографией еще несколько секунд и со вздохом закрыл альбом.

— Я вот что подумала, Михаил Аркадьевич, — задумчиво произнесла Лиля, — не из-за него ли убили Шиловскую? Ведь завзятый коллекционер ради такой прелести не пожалеет не только денег, но и… Да и в квартире, где было столько всяких других ценностей, ничего не пропало. На трюмо стояла шкатулка, полная золота, а ее не взяли… Мне иногда кажется, что именно этот бриллиант и погубил актрису.

Костырев механически листал альбом, на страницах которого сверкали, переливаясь, роскошные колье, броши величиной с голубиное яйцо, массивные кольца, усыпанные, будто кристалликами льда, многочисленными камнями.

— Ты права, — задумчиво произнес он. —

Может быть, это перспективная версия, хотя кто знает… Узнай фамилию коллекционера и выясни в ОВИРе, был ли он двадцать шестого июня в Москве. Если был, надо его допросить. Но не думаю, что коллекционер стал бы лично заниматься таким грязным делом, как убийство. Он бы заказал это профессионалу. А картина убийства нетипичная. Так что пока будем разрабатывать тех, кто под рукой.

— Здорово вы Барыбина про ботинки спросили…

— Да… Экспертиза установила, что обнаруженный след оставлен мужским ботинком фирмы «Ультангер». Это очень дорогая фирма, и ее обувь могут носить только несколько сот человек в Москве. Теперь мы знаем, что и у Кабакова, и у Барыбина есть обувь этой фирмы — редкое совпадение. К сожалению, размер не удалось установить, хорошо сохранилась лишь часть следа. И если мы знаем, что Кабаков мог запросто бывать у актрисы, то вряд ли то же самое можно сказать и о Барыбине. Кто-то из них двоих навестил ее перед смертью… Ах да…

Костырев молча перегнулся через стол и, достав из верхнего ящика заключение судмедэкспертизы, протянул его:

— Ты еще не читала?

— Что это? Результаты вскрытия? Наконец-то!

Лиля углубилась в бумаги. Пока она изучала заключение, Костырев открыл форточку, и свежий сырой воздух ворвался в душную атмосферу кабинета. Ветер зашевелил листки на столе, они, как белые голуби, попытались взлететь, но тут же осели, придавленные рукой. Через несколько минут, удивленно покачивая головой, Лиля изумленно спросила:

— Да как же это так! Вы читали, что тут написано? И верите этому?

— Что ж, врачи вынесли свой вердикт.

— Но острая сердечно-сосудистая недостаточность, вызванная бурным тканевым распадом, — это же бред!

— Не такой уж бред, если разобраться. Острая сердечно-сосудистая недостаточность — это очень общий диагноз. Указана физическая причина смерти. Но обрати внимание на другие детали. Видишь, концентрация пантропанола в крови высокая, но недостаточная для летального исхода для женщины подобного веса и комплекции. В желудке найдены не успевшие раствориться и всосаться в кровь таблетки. Я консультировался с врачами. Возможен следующий вариант развития событий: химическая причина и вызвала изменения сосудов сердца, то есть физическую причину. А может быть, создалась такая ситуация, при которой начались перебои в работе сердца, вызванные поступлением в кровь пантропанола, а резкая кровопотеря сделала развитие событий необратимым.

— А как же рана?

— Рана серьезная, проломлена височная кость, что послужило причиной потери около литра крови.

— Ну и что?

— А вот что. Острая сердечно-сосудистая недостаточность может быть вызвана травматическим шоком — это наиболее тяжелый вид ОССН. Причина ее возникновения — болевой фактор, резкое перевозбуждение центральной нервной системы. Следствие — бурный тканевый распад, падение давления, переполнение сосудов одних периферических областей и обескровливание других. В итоге — смерть. Причем, учти, пантропанол — сердечно-сосудистое средство, то есть если бы сердечная деятельность не была нарушена чрезмерной концентрацией вещества в крови, то организм скорее всего не отреагировал бы так остро на болевой фактор. Ну, легкое сотрясение мозга, кровопотеря — все это тяжело, но не смертельно. Но на фоне нарушения сердечной деятельности, вызванного приемом пантропанола, рана привела к летальному исходу.