Голая правда

Успенская Светлана Александровна

Ирина замолчала, глядя мимо Костырева.

— Когда вы были у нее, во что она была одета?

— Одета? — очнулась Тишина. — О, на ней был прелестный с розовым блеском пеньюар с ажурной вышивкой, он так подчеркивал ее свежесть!

— Вы не заметили на ней никаких украшений?

— Конечно заметила! У нее было прекрасное кольцо, Алексей мне о нем рассказывал. Старинное, чудное, ужасно дорогое. Я бы такое не смогла надеть — очень страшно носить на пальце целое состояние. Но Евгения Викторовна,

конечно, была другое дело…

— Скажите, — задумчиво спросил Костырев, — когда вы уходили от Шиловской, вас кто-нибудь видел?

— Видел? Не знаю… Может быть… — Тишина пожала плечами.

— Во сколько вы ушли?

— Примерно в десять с минутами. Мы разговаривали минут двадцать.

— А что вы делали потом?

— Потом? Прошлась по магазинам, пообедала и пошла на работу.

— По каким магазинам вы ходили? Можете вспомнить?

— Сначала я зашла в «Арс», посмотрела на шубки.

— Примеряли?

— Нет, что вы, просто хотела прицениться. Потом зашла в аптеку, потом в продовольственный, потом в «Книги».

Когда Тишина вышла из кабинета, Лиля Анцупова скептически спросила Костырева:

— Неужели вы ей поверили? Но ведь все ясно как Божий день! У нее железобетонный мотив для убийства.

— Ты знаешь, как она это сделала? У нас даже ее «пальчиков» нет. Она может легко отказаться от своих показаний. И что тогда?

— Но ведь главное она уже сказала — что была у Шиловской! Вы, конечно, здорово ее разговорили, еще бы чуть-чуть — и признание было бы у нас в кармане.

— Хорошо, а что ты скажешь насчет письма?

— Инсценировка.

— Тебе не кажется, что ей было бы трудновато, впервые придя в дом Шиловской, убить ее, отыскать письмо и не оставить при этом ни одного отпечатка пальцев, сохранив идеальный порядок после поисков? Тишина не производит впечатление физически сильного человека, вряд ли она справилась бы с Шиловской. Да и время не совпадает. Разница в два часа — огромный срок.

Костырев тяжело вздохнул и произнес сухо и официально:

— Вот что, лейтенант Анцупова. Завтра вы отправитесь по магазинам, на которые указала Тишина, и опросите продавцов, видели ли они ее и когда. Точное время — самое главное. Ведь если они видели ее до двенадцати часов, а я в этом почти уверен, то их показания почти стопроцентное доказательство того, что Тишина говорила правду. Да я и так в этом почти не сомневаюсь. Задание понятно? Идите выполнять.

— Есть! — Лиля развернулась на каблуках и вышла, хлопнув за собой дверью чуть более громко, чем следовало. Таким образом она выражала свой безмолвный протест.

В глубине души Лиля надеялась, что ожидания Костырева насчет того, что продавцы вспомнят неприметную покупательницу, которая неделю назад заходила в магазин, окажутся обманутыми. И

тогда уж она возьмется за нее всерьез!

Глава 24

ВЗРЫВ

Звонок раздался в четыре часа, когда Костырев, борясь с послеобеденной сытой дремой, просматривал материалы дела. Накопленная за год напряженной работы усталость давала о себе знать — он чаще, чем мог себе позволить, поглядывал в окно, на золотые от яркого пополуденного света купола, на город в сиреневой дымке выхлопных газов, глухо бурлящий резкими трамвайными звонками, гулом машин и страстным голубиным воркованием, которое звучало как прелюдия к вечерней тишине.

Глухой голос в трубке отдаленно пророкотал, будоража память знакомыми интонациями:

— Здравствуй, Михаил Аркадьевич. Буркин тебя беспокоит по поводу твоего клиента.

— Какого клиента? — Костырев очнулся от созерцания урбанистического пейзажа и с заметным усилием сосредоточился.

— Проходит у тебя некий Барыбин?

— Есть такой.

— Ну, поздравляю. Выезжай на место происшествия. Его машину взорвали.

— Взорвали? Где? Когда?!

— Пиши адрес: Сретенка, дом… Там сейчас ребята из нашего ОВД работают. Если тебе интересно — приезжай.

— Буду, — коротко бросил Костырев и вызвал машину.

Через полчаса он уже стоял около развороченной кучи металлолома, которая еще недавно была произведением искусства шведских автомобилестроителей. Сейчас около металлической лоханки, в которой с трудом угадывались благородные очертания автомобиля, суетились специалисты. Они искали мельчайшие следы взрывчатки, остатки часового механизма или радиоуправляемой мины.

В «уазике» с синей полосой на борту сидел бледный как полотно Алексей Барыбин и давал показания. Щека его была слегка оцарапана, а светлый пиджак разорван, испачкан сажей и бурыми пятнами крови.

— Что здесь произошло? — спросил Костырев, разыскав Буркина.

Тот с равнодушным видом смолил сигаретку, наблюдая за работой спецов.

— Рвануло, как только шофер включил зажигание. Самого хозяина в этот момент не было, он стоял рядом. Шофер тяжело ранен, его увезла «скорая», а твоего подопечного лишь оцарапало.

— Легко отделался, — заметил Костырев.

— Да, в рубашке родился. На секунду раньше появись он около машины, остались бы от него одни головешки — судя по всему, взрывное устройство было заложено под сиденьем пассажира. Поэтому-то водитель остался жив.

— Как он?

— Не скоро на ноги встанет… — задумчиво протянул Буркин. — А твой клиент молодец, не растерялся. Вызвал «Скорую», сам оказал первую помощь. Как думаешь, это покушение — следствие убийства Шиловской или так, местные разборки?