Голем в оковах

Пирс Энтони

— Ты говоришь о живущих в Ксанфе, — с нажимом промолвило чудовище, — а морская ведьма обитает на островке, как бы за пределами Ксанфа. Кроме того, она не живет по-настоящему. Видимо, по этой причине ты ничего о ней не знаешь.

— Но доброму волшебнику известно все, — заявил Гранди. — Он непременно сказал бы мне, если бы…

— Слышал я о добром волшебнике, — прогудело чудовище. — Говоришь, ему все известно?

А он склонен делиться своими знаниями?

— Хм, не особенно, — признал Гранди.

— Ив

полной ли мере владеет этот волшебник своей магией? Насколько я понимаю, он очень стар.

— Какое там стар! Он мальчишка, во всяком случае, был мальчишкой, когда я с ним виделся.

— Мальчишка? Но как это может быть?

— Его случайно опрыскали эликсиром молодости.

— Эликсиром молодости? Но если такой эликсир попадет в руки ведьмы…

— Не волнуйся, — успокоил своего собеседника Гранди. — Никто, кроме доброго волшебника, не знает, где находится Родник молодости.

А он не собирается делиться этим знанием с кем бы то ни было.

— Хочется в это верить, ведь эликсир молодости — единственное, что может сделать морскую ведьму еще опаснее, чем она есть.

— А каков ее талант?

— Бессмертие.

— Но ты вроде бы говорил, будто она по-настоящему не живет?

— Так и есть. Ведьма занимает чье-нибудь тело и обитает в нем, пока его не износит. Потом она убивает себя и переселяется в новое тело, как правило, помоложе. Через несколько лет изнашивается и оно — мерзкая природа ведьмы заставляет даже самые красивые, юные тела становиться старыми и безобразными гораздо быстрее, чем диктует природа. Только морской ведьме это нипочем, ведь ей ничего не стоит раздобыть себе новую оболочку.

— Но как?

— Таков ее талант. Когда умирает очередное тело, ведьма становится призраком. Как долго она способна оставаться бесплотной, мне неизвестно, но достаточно, чтобы найти новое вместилище. Ведьма может вселиться в кого угодно и способна менять тела так часто, как ей вздумается.

— В кого угодно? — в ужасе переспросил Гранди.

— Да, но лишь в том случае, если ее согласятся впустить, — уточнило чудовище.

— Да кто же на такое согласится?

— В здравом уме — никто. Но ей ведомы хитрые уловки, позволяющие замутить сознание.

На то она и ведьма. Вот почему я боюсь ее. Она может обмануть меня и заставить впустить ее в свое тело.

— Обмануть тебя? Но как?

— Кабы я знал… Она может предстать передо мной в любом облике, ведь эта карга веками практиковалась в гнусных уловках. Прикинется, например, попавшей в беду девицей и…

— О! — Гранди сообразил, что чудовищу и впрямь есть чего опасаться. — Но услышанное породило у голема ряд новых вопросов. — Коли эта ведьма так могуча, зачем ей держать кого-то взаперти в Башне из Слоновой Кости?

— Как? Ты еще не понял?

— Раз спрашиваю, значит, не понял.

— Ладно, попробую объяснить. Ведьма обитает в восточном Ксанфе уже не одно столетие, и здешние жители давно уразумели, кто она такая.

Мамаши предупреждают дочек насчет возможных

хитростей, и добывать новые тела становится все труднее.

Животные, и те держатся настороже, как, например, я. Ведьма может вселиться в существо любого вида, пола и возраста, но, насколько я понимаю, предпочитает молодых женщин. Это не значит, что мужчины могут чувствовать себя в безопасности, проклятой колдунье ничего не стоит занять мужское тело временно, пока она не подыщет подходящее женское. Но вся эта возня с самоубийствами и блужданиями в качестве призрака отнюдь не доставляет ей удовольствия.

Чем полагаться на случай, не лучше ли всегда иметь под рукой молодую девицу, которая не может убежать и даже не догадывается о гнусных ведьминых затеях?

— Но ведь о них известно решительно всем в округе!

— Точно. Решительно всем, кроме одной-единственной особы, выросшей взаперти и никогда даже не разговаривавшей с посторонними.

— Рапунцель! — воскликнул Гранди, только сейчас сообразив, к чему клонит чудовище. — Так вот для чего ведьма построила Башню из Слоновой Кости!

Чудовище кивнуло:

— Чтобы вырастить там девочку, здоровую, сообразительную, красивую, но совершенно невинную. Эта девочка должна быть очень умна и может обладать разнообразнейшими познаниями, но лишь в весьма далеких от реальной жизни вопросах. А потому, когда придет ее час, она станет легкой добычей ведьмы.

Гранди задумался:

— Раз добрый волшебник послал меня в Башню из Слоновой Кости, стало быть, у него имелись на то резоны. Но если Рапунцель отрезана от всего Ксанфа, откуда ей знать, куда подевался пропавший дракон?

— Она может знать все, что ведьма сочтет нужным ей сообщить, — заметило чудовище. — А ведьме нужно, чтобы девица имела некоторое представление об истории и географии Ксанфа, ибо, когда колдунья овладевает очередной жертвой, она первое время оказывается ограниченной как физическими, так и умственными возможностями последней. Разумеется, ведьма помнит, кто она такая, каков ее талант, и все такое прочее, но ряд познании ей приходится черпать из памяти новой хозяйки. В этом заключается еще одна причина, по которой ведьме выгодно не полагаться на случай, а готовить жертву заранее. Поэтому не исключено, что Рапунцель располагает весьма обширными познаниями.

— Твои слова не лишены смысла, — согласился Гранди. — Вот и Айви рассказывала, что Рапунцель не только красива, но и очень умна.

— Наверное, раз она посылает каламбуры, — изрекло чудовище. — Но когда ведьма завладеет телом этой девочки, ум ее станет служить колдунье, а красота увянет, и довольно быстро.

— По всем признакам выходит, что Рапунцель — девица, попавшая в беду, — заключил Гранди. — А значит, мы должны ее вызволить.

— Так-то оно так, — прогудело чудовище, — но боюсь, это будет нелегко. Думаю, за минувшие века многие предпринимали попытки проникнуть в Башню из Слоновой Кости, но все эти попытки заканчивались плачевно.