Голем
Шрифт:
Цепочка была настолько короткой, что снять ее через голову не представлялось возможным. Не мудрствуя, Брейгель зажал медальон в кулаке и как следует дернул. Голова мертвеца чуть приподнялась и снова ударилась простреленным затылком об пол.
Цепочка, как и прежде, опоясывала его шею.
– Бамалама… – произнес удивленно Брейгель.
И принялся протягивать цепочку между пальцами, стараясь отыскать замок.
Но замка не было.
Квестер сосредоточенно сдвинул брови, положил руку на лоб мертвеца, как следует
– Ты решил оторвать ему голову? – поинтересовался Камохин.
Брейгель молча потянулся за рюкзаком, достал из бокового кармашка новенькие аккуратные кусачки с усилителем давления и, поднатужившись, перекусил-таки цепочку.
Направив фонарь вверх, квестер положил на него медальон. Дырочки засветились, как крошечные звездочки. Но никакой закономерности или осмысленности в их расположении не просматривалось.
Брейгель повернул фонарь так, чтобы Камохин тоже смог взглянуть на медальон.
– Понятия не имею, что это такое, – качнул головой квестер.
– Ясно. – Брейгель сунул медальон в тот же карман, где уже лежал пакаль. – Ну что, полезем выше?
Но Камохин не спешил двигаться с места. На него вдруг с новой силой накатило то же самое ощущение чего-то неправильного, что и на нижнем уровне. Игорь поводил фонариком по стенам. Он тоже отметил, что киберпауков здесь было значительно больше, чем внизу. Но дело-то было не в пауках. Вернее, не только в них.
Зачем бомж спустился так глубоко?..
Нет.
Правильнее будет спросить: как ему это удалось?
Он знал какую-то систему лазов, пронизывающую всю свалку? Все ее пространственные и временные пласты?..
Камохин посмотрел на мертвого бомжа. Затем снова перевел взгляд на стену.
С уровня тридцать седьмого года они перебрались сразу на пятьдесят второй. Оценка, конечно, весьма приблизительная – коляску выбросили не в том же году, когда и купили. Но все же… Где сейчас они находятся?
Камохин встал на ноги и подошел к стене. Он поднял руку, словно пытаясь коснуться чего-то эфемерного. И замер в таком положении.
– Игорь! – окликнул его Брейгель.
Взгляд Камохина, следуя за лучом фонаря, перескакивал с одного предмета на другой, пытаясь отыскать что-нибудь, что могло бы помочь ему датировать мусор, среди которого они сейчас находились.
Брейгель почувствовал серьезную тревогу за напарника. Никогда еще Игорь не вел себя так странно. Глядя на него, можно было подумать, что он находится здесь и одновременно где-то еще. В каком-то другом пространстве. Или – времени. Настолько далеко, что, протянув руку, можно было не коснуться его. Пальцы прошли бы сквозь его тело, как сквозь густой предутренний туман, оставляя едва заметные, тут же затягивающиеся разводы.
– Вот! – Камохин что-то выдернул из стены. – Вот оно!
Он повернулся к Брейгелю, держа в руке тонкую помятую книжку
– Библиографическая редкость? – деликатно осведомился Брейгель.
– Это книга о путче тысяча девятьсот девяносто первого года, – быстро сказал Камохин.
– Да, – осторожно кивнул Брейгель.
– Ее выкинули в мусор…
– Очень обидно, конечно…
– Да подожди ты! – взмахнул рукой Камохин. – Если мы нашли книгу о событиях девяносто первого года, значит, мы находимся еще выше! – Он повернул книгу горизонтально и приподнял ее на уровень лба. – А свалка была закрыта в начале нашего века! Получается, что мы сейчас находимся возле самой поверхности!.. Понимаешь?
Брейгель подошел к краю прохода, чуть подался вперед, наклонил голову к плечу и посветил вверх фонариком.
– Не может быть, – сказал он, вернувшись в исходное положение. – До поверхности еще о-очень далеко. Прикинь, мы сейчас только на уровне колена этого восьмого чуда света, – кивнул он на статую.
– Откуда тогда здесь эта книга? – Камохин взмахнул брошюрой с горящим автобусом на обложке.
– Ну, я не знаю. – Взгляд Брейгеля метнулся по стенам, скользнул по потолку и упал на мертвеца. – Может быть, бомж притащил?
– Я вытащил ее из стены.
– Бамалама! – решил не продолжать кажущийся ему бессмысленным спор Брейгель. О чем тут было спорить, если достаточно было вверх посмотреть, чтобы убедиться, что они еще в самом начале пути. То бишь на самом дне этой клятой свалки. – Ну, и что это, по-твоему, значит?
– Это значит, что мы возле самой поверхности, – снова зачем-то тряхнул брошюрой Камохин. – А еще это значит, что в любую минуту сюда могут нагрянуть бомжи! Сваливать нужно, Ян!
– А как же чемоданы? – немного растерянно Брейгель указал большим пальцем на потолок.
– Забудь! – Камохин швырнул книжку «Путч» в конец коридора. – Теперь ясно, почему за нами вертолет не прилетел. И почему мы сами неделю блуждали по свалке в поисках выхода.
– ПВА, – хмыкнул Брейгель.
– Точно, – кивнул Камохин. – Пространственно-временная аномалия. Но закавыка в том, что образовалась-то она не одновременно с зоной. Поначалу ведь было все нормально. Вертолет доставил нас на место, потом улетел…
Камохин плавно провел рукой сначала в одну сторону, потом – в другую.
– А потом мы здесь застряли, – закончил Брейгель. – И если ты прав в том, что мы находимся возле самой поверхности, в то время как до нее еще лезть да лезть, то процесс идет по нарастающей.
– Или же мы оказались в самом центре этого пространственно-временного узла. – Камохин посмотрел на колено гигантской статуи и вдруг, безо всякой связи с предыдущим, сказал: – На фига они строят эту дуру?
Брейгель тоже посмотрел на статую.