Голицыны. Главные помещики
Шрифт:
Получив домашнее образование, Голицын служил сначала в лейб-гвардии Измайловском полку (он дослужился до чина капитана), а потом в дипломатическом корпусе. В сентябре 1751 года его пожаловали в камер-юнкеры Высочайшего двора, а в декабре 1755 года – в камергеры. Позднее Д. М. Голицын продолжил традиции, заложенные дедом Б. И. Куракиным, и перешел на дипломатическую службу. Получив чин генерал-майора и орден Святой Анны, с 1757 года он вместе с супругой, светлейшей княжной Екатериной-Смарагдой Дмитриевной Кантемир, камер-фрейлиной, статс-дамой императрицы Елизаветы Петровны, дочерью бывшего молдавского господаря Дмитрия Кантемира (брак был заключен в 1751 г.), путешествовал по Европе, долго жил в Париже, где в 1760–1761 годах после смерти российского посла графа М. П. Бестужева-Рюмина (февраль 1760 г.) заведовал русским посольством до прибытия нового посла графа П. Г. Чернышева.
28 мая 1761 года Дмитрий Михайлович был назначен чрезвычайным послом в Вене и занимал этот пост свыше 30 лет, сыграв большую роль в улучшении отношений российского двора с императором Иосифом II. (В Вене он служил до 9 апреля 1792 года, когда его
По словам князя Ф. Н. Голицына, Дмитрий Михайлович «…человек был почтенный, добрый, всеми любим… жил почти открытым домом и великолепнее своих сотоварищей. В нем было, между прочим, то достоинство, что он мог приобресть доверенность не токмо тамошних министров, но и самого государя. Император Иосиф, когда надобно было о чем-либо важном переговорить, давал ему знать, куда и в какое время приехать; по большей части сии свидания бывали в загородном доме у князя. Таким поведением в посланнике собственный двор должен быть доволен, а князь мог называться со всех сторон счастливым».
Покровительство эрцгерцогини Австрии Марии-Терезии и Иосифа II способствовало установлению широких связей князя с австрийскими любителями искусства, с художниками и антикварами. Его деятельный интерес к искусствам, широкая благотворительность были отмечены Академией художеств в Венеции (1781), Академией рисунка (1766) и Академией художеств в Вене (1791), почетным членом которых был избран Д. М. Голицын. Михаил Степанович Гастев, чиновник канцелярии Московского военного генерал-губернатора, статский советник, известный своими трудами по москвоведению, в 1841 году писал: «Князь Дмитрий Михайлович, в продолжение 30 лет, стяжал себе в Вене любовь всеобщую. Милостивый ко всем бедным вообще, он особенно покровительствовал ученым и художникам и, содействуя их занятиям, вниманием, словом, делом, доставлял обществу полезные плоды трудов их, а себе высокое нравственное наслаждение, к которому доступны одни люди доброжелательные» («Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы»). Улица в Вене, на которой находилась загородная вилла посла России, в память о нем названа Голицынштрассе. Находящийся неподалеку 450-метровый холм, называвшийся ранее Предигштуль («кресло проповедника»), тоже носит имя русского посланника, Голицынберг (в 1780 году Дмитрий Михайлович выкупил лесные угодья на западе Вены у фельдмаршала Ласси и в своем охотничьем домике стал устраивать пышные приемы для австрийской аристократии).
После смерти не имевшего детей князя Голицына по завещанию его душеприказчиками были назначены двоюродные братья: Александр Михайлович и Михаил Михайлович Голицыны, которым вменялось исполнить его волю – учредить в Москве больницу. На ее строительство и содержание среди прочего Дмитрий Михайлович назначил 850 тысяч рублей, доходы с двух вотчин, в которых числилось две тысячи душ крестьян, и свою картинную галерею «со многими домашними вещами».
В завещании Д. М. Голицына особо отмечалось: «Повелеваю отдать двоюродному брату моему господину обер-камергеру князю Александру Михайловичу Голицыну […] все мои картины, эстампы и рисунки, большие порцелиновые вазы, бронзою оправленные, две поясные, мраморные статуи и сверх того золотую с синею финифтью и с портретом государыни императрицы табакерку, осыпанную бриллиантами, прося его сиятельство принять сей малый дар в знак моей к нему дружбы и истинного почтения» (И. И. Сейделер, «Московская Голицынская больница в ряду европейских больниц». М., 1865).
Больница была построена в 1796–1802 годах, возведением ее руководил Александр Михайлович Голицын (он же стал первым ее директором), архитектором был Матвей Казаков. Голицынская больница открылась в 1802 году, в день памяти святой равноапостольной Марии Магдалины – покровительницы императрицы Марии Федоровны, которая принимала деятельнейшее участие в больничном строительстве. С 1803 года в больнице стали принимать пациентов бесплатно. При больнице была устроена богадельня для неизлечимо больных, родильный приют, создана фельдшерская школа для детей крепостных, а также аптека, услугами которой пользовались все москвичи. В больнице были открыты первые в России костоправное и глазное отделения. В больничном ведении находились оранжерея, парк (сейчас это большая часть Парка культуры и отдыха, доходящая до Москвы-реки), пруды, художественная галерея. (В 1833 году рядом с Голицынской в Москве открылась первая больница, подчинявшаяся непосредственно городским властям. Ее также по праву можно называть Голицынской, поскольку ее основал московский губернатор Дмитрий Владимирович Голицын. В 1919 году Первая градская и Голицынская больницы слились.) В центре больницы была устроена больничная церковь в честь царевича Дмитрия. В склепе больничного храма и был погребен Дмитрий Михайлович Голицын (туда по желанию родных и с высочайшего соизволения в 1802 году его прах был перевезен с виллы Предигштуль, близ Вены, где он был первоначально похоронен). Над могилой двоюродного брата А. М. Голицын соорудил композицию с аллегорическими фигурами Щедрости и Веры и бюстом самого князя Д. М. Голицына. В 1814 году больницу посетили Г. Р. Державин и В. Л. Пушкин. Поклонившись мраморному бюсту Дмитрия Михайловича, Державин сказал: «Таких благодетелей
Дмитрий Алексеевич Голицын
(1734–1803)
Русский дипломат, полковник, действительный тайный советник, камергер, посол, химик, минералог, вулканолог – это все один выдающийся человек, представитель третьей ветви князей Голицыных (Алексеевичи), внук княгини Анастасии Петровны Голицыной (урожденной княжны Прозоровской, члена учрежденного Петром I Всешутейшего собора), сын поручика Бутырского полка князя Алексея Ивановича Голицына (1707–1739) и княжны Дарьи Васильевны Гагариной (1708–1774) Дмитрий Алексеевич Голицын.
Как и его братья, Дмитрий Голицын обучался в Кадетском корпусе, потом продолжил образование в германских университетах, где изучал преимущественно физико-математические науки. Сначала, по обычаю того времени, князь Голицын числился на военной службе в Измайловском полку (в 1757 году в чине капитана его командировали во французскую армию), а потом он перешел на дипломатическую службу, которую начал в Париже в 1760 году при временно замещавшем место посланника князе Д. М. Голицыне (1721–1793). В 1762–1763 годах в звании советника посольства, получив назначение от Петра III, Голицын был поверенным в делах во Франции, а в октябре 1763 года уже Екатерина II назначила двадцатишестилетнего князя Голицына полномочным министром при Версальском дворе в звании камер-юнкера (возможно, назначение было связано с тем, что родной брат Д. А. Голицына Петр, капитан Измайловского полка, был активным участником переворота 1762 года, приведшего Екатерину на трон).
Во время службы в Париже Голицыну в основном приходилось заниматься польским вопросом, осложнявшим отношения между Францией и Россией. Еще одной важной стороной его деятельности было укрепление культурных связей между двумя странами. В своих частных донесениях Екатерине II Д. А. Голицын знакомил ее с различными явлениями общественной и умственной жизни Франции, в частности именно он предложил кандидатуру скульптора Этьена Фальконе для создания в Санкт-Петербурге памятника Петру I. Через князя Голицына русская императрица вела переговоры о перенесении издания «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера в один из городов России, после того как французские власти запретили печатание у себя новых томов. При посредничестве молодого посланника Екатерина II приобрела собрание книг нуждавшегося в деньгах Дидро, а сам он был назначен пожизненно ее библиотекарем. Голицын был сторонником заключения торгового договора с Францией и в донесении от 13 апреля 1766 года доказывал императрице, что «договор не может не авантажен быть для империи Вашего Величества, поелику Россия беспрестанно нужду имеет во французских товарах, которые генерально почти дешевле других европейских». Екатерина ответила: «Хотя бы всех не было». Но, будучи противницей ввоза французских товаров, она была не прочь переманить к себе представителей французской промышленности и поручила Голицыну склонять французских протестантов к переселению в Россию. Это давало повод к неприятным объяснениям с французским правительством. Недоразумения вызывались и отказом Версальского двора давать русской императрице титул Votre Majeste Imperiale под предлогом того, что приложение какого бы то ни было эпитета к словам Votre Majeste («Ваше Величество») противоречит правилам французского языка. На донесении об этом Голицына от 28 апреля 1766 года Екатерина II написала: «Противу же регулярного языка и протокола российского принимать грамоты без надлежащей титулатуры». В результате споров Голицыну в августе 1767 года было велено «выехать из Парижа без аудиенции», передав управление миссии советнику. Однако он так привык к парижской жизни, что не мог расстаться с Францией и в ноябре испросил разрешения остаться за границей для продолжения своего образования. Однако ни его прямое начальство, ни императрица, к которой Голицын обращался через Фальконе, не дали ему этой возможности (Екатерина II выразила мнение, что он найдет случай употребить с пользой свои таланты в отечестве).
Во время пребывания в России Дмитрий Алексеевич получил звание действительного камергера и чин тайного советника. В августе князь 1769 года Голицын был назначен «полномочным и чрезвычайным министром при Генеральных Штатах Соединенных провинций Нижних Нидерланд», но только в марте 1770 года был принят в Гааге правительством республики. Его дипломатическая деятельность в Нидерландах большей частью была направлена на обеспечение безопасности российских торговых судов в условиях войны за независимость колоний Британии в Северной Америке. Голицын сочувствовал борьбе североамериканских колоний за независимость, некоторые историки считают, что он даже был инициатором создания и составителем черновика «Декларации о вооруженном нейтралитете» (1780), по условиям которой страны, не участвовавшие в войне, получали право силой защищать свои корабли, перевозившие товары воюющих держав, что, конечно, было не на руку Англии. Голицын же убедил примкнуть к странам, принявшим «Декларацию», штатгальтера Нидерландов Вильгельма V, который до того был сторонником Англии. Пробыв в Гааге 12 лет, в 1782 году князь Голицын был переведен в Турин, но он не пожелал туда ехать и по прошению был уволен в отставку с пенсией (вероятно, его отозвание из Гааги и последующее назначение посланником в Турин объясняется недовольством русского двора контактами Голицына с Джоном Адамсом, представителем США в Нидерландах). Дмитрий Алексеевич был награжден в течение своей дипломатической службы званием действительного камергера (1769) и орденом Святой Анны (24 ноября 1782 г.). Выехав из Гааги в 1782 году, Голицын поселился в Брауншвейге. Последние годы он тяжело болел и испытывал денежные затруднения. Умер князь Голицын от туберкулеза в Брауншвейге 16 марта 1803 года, на 69-м году жизни, и был похоронен на кладбище церкви Святого Николая. По иронии судьбы, могила не сохранилась, как и хранившийся в Брауншвейге личный архив князя, погибший во время Второй мировой войны.