Голливудские дети
Шрифт:
– Я знаю. Дело лишь в том, что я чувствую себя так, словно следующая очередь – моя. Это тяжело.
– Тебе тридцать пять лет: ничего с тобой не случится, – сухо рассмеялся Мейсон.
– Думаю, что нет. – Она посмотрела в окно, затем вновь взглянула на него. – Спасибо, что приехал.
Он накрыл ее руку своей.
– Именно для этого и существуют друзья. Слабо улыбнувшись, Кеннеди спросила:
– Кажется, это название песни?
– По крайней мере я заставил тебя улыбнуться, – ответил Мейсон. Официант
– Ты знаешь, что это не в моем духе.
– Ты должна выплакаться, Кеннеди. Это помогает. Покачав головой, она возразила:
– Нет. Все, что мне нужно, – это продолжать работать. Я как раз хотела поговорить с тобой о моей первой статье.
– Ты, кажется, говорила, что собираешься писать о женщинах в Голливуде?
– Я передумала. Я хотела бы написать об обычной женщине, которую убили рядом с ее собственным домом.
– Это кто-нибудь, о ком я слышал?
– Нет. Я даже не уверена, что напишу об этом. Нужно все расследовать. Женщины подвергаются нападениям, и почему мы должны акцентировать свое внимание лишь на знаменитостях?
– Если в статье нет известных имен, кто захочет ее читать?
– Тебя это удивит, но таких много. Барабаня пальцами по столу, Мейсон сказал:
– Раз уж мы говорим о работе, почему бы нам не обсудить твою статью о Бобби Раше.
– Что тут обсуждать?
– Она слишком легковесна. Ты сделала его чересчур хорошим.
– А он действительно мил.
– Может быть. Но мне нужен материал посочнее. Я думал, ты хочешь поднять вопрос о его взаимоотношениях с отцом.
– Мне казалось, ты обещал, что мы не будем затрагивать этого.
Мейсон не обратил внимания на ее слова.
– Переделай статью. Напиши о непотизме в Голливуде, о том, насколько суетна слава, упомяни о том, с кем он трахается.
Кеннеди постаралась не давать воли своему гневу.
– Поищи себе другую «шестерку».
– Я не критикую твою работу, – быстро поправился Мейсон. – Статья хорошо написана, и мне понравилось, что ты смогла поговорить с ним не как журналист.
– Что ты хочешь этим сказать? – с вызовом произнесла она. – Ты не будешь это печатать?
– Сделай статью поострее, К. Ч.
– Я написала о таком Бобби Раше, каким я его увидела.
– О'кей, о'кей. Но не вздумай так же деликатничать и со следующими знаменитостями. Я полагаю, мы устроим тебе встречу с Чарли Долларом.
Она заинтересовалась.
– Да?
– Он сам будет продюсером своего следующего фильма, поэтому жаждет рекламы. Обычно он не жалует вниманием прессу, но статья в «Стайл Ворз» и фото на обложке – это ему понравится. – Щелкнув пальцами, Мейсон потребовал счет. – Мне нужно спешить на самолет. Ты уверена, что
– Уверена, Мейсон. И еще раз хочу поблагодарить тебя за то, что ты прилетел. Это очень много значит для меня.
– Всегда можешь рассчитывать на меня, К. Ч. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. – Он поцеловал ее в щеку.
Роза, которая сразу после похорон была вынуждена вернуться на телестудию, появилась вечером в квартире Кеннеди.
– Я остаюсь на ночь, – объявила она, швыряя в коридоре большую сумку.
– Нет, – твердо сказала Кеннеди.
– Да, – столь же твердо возразила Pозa. – Поболтаем, поужинаем. В общем, устроим девичник.
– Какой уж с тобой девичник! Если рядом нет ни одного мужика, ты просто засыпаешь.
Роза обиженно посмотрела на нее.
– У тебя кризис, и я пришла тебе помочь. Именно для этого и существуют друзья.
– Господи! – закатила глаза Кеннеди. – Что вы все заладили эту дурацкую песню?
Но, как бы там ни было, она обрадовалась приходу Розы. Одиночество ее пугало. Они устроились в маленькой кухне, заказали ужин из китайского ресторанчика и просидели всю ночь, разговаривая обо всем, хотя Роза и старалась все время говорить о Ферди.
– Я что, сумасшедшая, да? – спросила Роза, обгрызая ребрышко. – Он моложе меня, цветной, а я чувствую, что у нас с ним прекрасное будущее.
– Ты так говоришь о каждом, с кем переспишь.
– Это потому, что я в это верю.
– Продолжай верить, и тогда я уж точно сочту тебя сумасшедшей.
Роза пожала плечами, облизывая пальцы.
– Я вообще-то не знаю, зачем мне мужик. Иногда думаю, что лишь для секса, потому что мне совершенно определенно не хочется выходить замуж и иметь детей.
– Ты в этом уверена?
– Я дважды выходила замуж, и оба брака не сложились. Из меня никудышняя мать: для меня слишком важна карьера. В конце концов, где написано, что ты обязан хотеть детей?
– Ты права, – согласилась Кеннеди, хотя, если бы Фил не умер, ей бы хотелось иметь детей, много детей, и в то же время продолжать работать. С ним это было возможно.
– Дело в том, – сообщила Роза, – что Ферди хочет детей. Для него это вопрос мужской гордости.
Кеннеди встала и принялась мыть посуду.
– А ты собираешься за него замуж?
– Нет.
– Так в чем же проблема? Роза подскочила на месте.
– Вот за что я тебя люблю, Кеннеди! Ты всегда поднимаешь мне настроение.
Утром Роза очень торопилась. Она заняла ванную, доводя до совершенства макияж, затем, перед тем как уйти, шесть раз позвонила по телефону.
– Позвоню тебе попозже, – сказала она, торопясь к машине. – Я буду в шестичасовых новостях. Кстати, посмотри на нового диктора, который читает прогноз погоды, – я слышала, что он свободен.