Голливудский участок
Шрифт:
Уэсли сказал:
— Мне говорили, что в Голливуде можно встретить гангстеров-азиатов из банд «Маленькие азиатские калеки» и «Азиатские мальчики-солдаты». Ты когда-нибудь с ними сталкивался?
— Не думаю, — сказал Нейт. — Я встречался с более законопослушными и более ранимыми выходцами из Юго-Восточной Азии, которые перережут тебе глотку, если только попробуешь назвать их азиатами.
— А название азиатской банды, которое мне нравится больше всего, — «Клуб маленьких волшебников», или «КМВ».
— Господи Иисусе! — воскликнул Нейт. —
— Я слышал о судах, которые ограничивают поведение членов банд, но знаешь ли ты, что бандитам нужно лично вручить пространные юридические документы, объясняющие условия судебного запрета? Два или три члена банды, собравшиеся вместе, уже нарушают судебный запрет, и даже хранение и использование сотового телефона может считаться нарушением. Ты можешь себе представить?
— Если хочешь знать мое мнение, — заявил Нейт, — хранение сотового телефона лицом женского пола, которое пытается вести автомобиль, тоже должно считаться преступлением.
— В следующий раз я буду изучать татуировки, разговаривать с членами банд и узнавать о войнах между бандами.
— У нас появился начинающий «крот»? — спросил Нейт, зевая. — Может, попросишь о переводе, Уэсли? Например, на Семьдесят седьмую улицу или в Юго-Восточный участок, где люди держат дома ракетные установки для личной защиты?
— Когда меня отправили в Голливуд, мне сказали, что это хороший участок, где часто случаются мелкие преступления. Наверное, скоро мне захочется перевестись в хороший участок, где часто случаются серьезные преступления. Я слышал, что до декретного соглашения на автобусе спецназа Рампартского участка имелась надпись: «Мы устрашаем тех, кто устрашает других». Представь, каково было работать в бригаде по борьбе с бандитизмом.
Нейт посмотрел на Уэсли как на полного идиота и сказал:
— Уэсли, дни величия Управления полиции Лос-Анджелеса прошли. Они уже не вернутся.
— Я просто подумал, что работа, скажем, в Юго-Восточном участке принесет больше… пользы.
— Тогда вперед, — буркнул Нейт. — Можешь коротать долгие ночи, переходя от притона к притону, орать «Полиция!» и слушать, как спускают воду в туалетах по всему кварталу. Это единственное развлечение копов в неблагополучных районах. А вид проезжающих мимо бандитских «крейсеров» намного лучше, чем торжественные шествия по красным ковровым дорожкам, где звезды выставляют напоказ все свои прелести. Так, что ли?
Уэсли Драбб действительно стремился к настоящей полицейской работе на бандитских территориях или в любом другом месте, где требовались активные действия. Он становился все более нервным и напряженным, а Нейт до смерти надоел ему со своими бесконечными экскурсами в прошлое Голливуда.
Уэсли молча вел машину, кусая ноготь. Нейт наконец заметил это и произнес:
— Эй, напарник, что-то ты невесел. Может, проблемы с подружкой? Обращайся ко мне, я специалист в этом деле.
Уэсли не так давно закончил
— Нейт, ты думаешь, мы должны кружить вокруг загородного клуба? Это зона Уилширского отдела. Мы работаем в Голливудской зоне.
— Прекрати говорить «отдел»! — взорвался Нейт. — «Участок» звучит солиднее. Терпеть не могу эти новые термины.
— Хорошо, Голливудский участок. Мы сейчас за его пределами. Это Уилширский участок.
— Подумаешь, несколько кварталов, — сказал Нейт. — Оглянись на это великолепие.
Нейт Голливуд имел в виду Россмор-авеню, на которой элегантные многоквартирные дома и дорогие кондоминиумы носили такие имена, как «Россмор», «Эль-Ройал», «Марлоу» и «Кантри-клаб мэнор», и располагались в пяти минутах ходьбы от частного поля для гольфа. Все они были построены во французском и испанском стиле Золотого века Голливуда.
Видя, что Уэсли не разделяет его энтузиазма, Нейт спросил:
— Может, хочешь проехаться мимо церкви сайентологов? Если повезет, увидим Джона Траволту. Но мы не можем приставать к их так называемым прихожанам, иначе на нас пожалуются фашисты из их службы безопасности. Ты знаешь, что они один раз пожаловались на наш вертолет? Сказали, что хотят сделать свою штаб-квартиру зоной, свободной от вертолетов управления полиции.
— Нет, — буркнул Уэсли. — По правде говоря, меня мало интересует сайентология или Джон Траволта.
— Как будто мы в Европе, — сказал Нейт, когда заходящее солнце озарило вход в «Эль-Ройал». — Разве ты не видишь, как Мэй Уэст выходит из этой двери под ручку с привлекательным актером и не спеша идет к ожидающему на улице лимузину?
«Мэй Уэст» [3] — так называл отец Уэсли Драбба спасательные жилеты, которые хранил на борту семидесяти пятифутовой яхты. Уэсли не знал, что их назвали в честь женщины, но повторил:
— Да, Мэй Уэст.
3
Имеется в виду надувной спасательный жилет. Назван по имени кинозвезды, писательницы, сценаристки и секс-символа Мэй Уэст (1893–1980), славившейся пышным бюстом.
— Когда-нибудь я буду жить в одном из этих домов, — мечтательно произнес Нейт. — Раньше загородные клубы ограничивали членство евреев. И актеров. Говорят, Рэндолф Скотт сказал управляющим: «Я не актер и могу доказать это сотней картин». Но некоторые утверждают, что это был Виктор Мэтьюр. Или даже Джон Уэйн, но он вряд ли играл в гольф. Это история Голливуда, и не важно, кто это сказал.
Уэсли никогда не слышал о первых двух актерах-гольфистах. У него начались спазмы в мышцах шеи и челюстей. Он даже заскрипел зубами и расслабился, только когда Нейт вздохнул и сказал: