Голливудский зоопарк
Шрифт:
– Да пошли они к черту, дорогая, я нуждаюсь в работе.
– Я поговорю с Маршаллом. Я знаю, он считает, что тебе не следует сейчас уставать: в конце года тебя ждут два фильма. Ты приедешь на нашу свадьбу?
– Мне бы не хотелось ее пропустить. Эй, дорогая, у меня есть отличная идея. Сколько гостей вы пригласите?
– Пятьдесят. Мы обидим весь Голливуд, но я не выношу войну мафий. Будут только родственники и самые близкие друзья.
– Почему не устроить торжество здесь?
– Где?
– Здесь,
Она засмеялась.
– Почему бы и нет? У нас еще ничего не организовано.
Подавшись вперед, она поцеловала Чарли в щеку.
– Думаю, это будет замечательно. Мы сможем все подготовить к субботе?
– Положитесь на меня. Я смогу себя чем-то занять.
Чарли хотел, чтобы свадьба была необыкновенной. Он знал Маршалла много лет и любил его. Кэри ему тоже очень нравилась.
Он нанял секретаршу по имени Мэгги и поручил все мелочи ей, сообщив девушке свои пожелания. У нее был широкий приплюснутый нос, рыжие полосы и веснушки. Она составляла ему компанию. Умела слушать и не слишком много говорила сама. Чарли решил, ЧТО болтливость вышла из моды.
49
– Прими эти таблетки.
– Я сказала тебе, что не пользуюсь лекарствами. Меня от них тошнит, и я не нуждаюсь в снотворном.
Санди лежала в постели с Клодом; над ними, точно третий человек, маячила камера. Было три часа ночи.
Санди очень устала, ей хотелось закрыть глаза и провалиться в сон.
Весь вечер Клод находился в странном настроении, разговаривал с ней о фильме, его героях, о смысле картины. Затем в час он захотел позаниматься любовью; ей показалось, что он превзошел самого себя; Клод прекрасно владел ситуацией и своим телом. Он доводил их обоих до грани, останавливался, зажигал сигарету, несколько секунд бродил по комнате. Финал был ошеломляющим. Сейчас она испытывала ощущение покоя, удовлетворенности, а он уговаривал ее принять таблетки.
– Я хочу, чтобы ты их проглотила, – настаивал Клод. – Это необходимо.
– Почему?
– Слушай, я сказал тебе – если ты завтра хорошо поработаешь, я отпущу тебя на свадьбу твоей подруги. Я уступаю тебе, и ты уступи мне. Прими их, и перестань упрямиться, точно ребенок.
– Нет, Клод, я не приму таблетки. Если мы начнем снимать в семь, я еще буду сонной.
Он вздохнул.
– Умница – ты будешь сонной, именно такой ты мне нужна. Сонной и заторможенной. Я собирался поймать тебя врасплох, но поскольку ты проявляешь упрямство… Утром мы снимем эпизод с изнасилованием. Я не хочу, чтобы ты вставала с постели.
– Господи! –
– А какой, по-твоему была Стефани, когда парни ворвались в дом? Спала, так ведь? И она приняла снотворное. Именно так мы и будем снимать. Если хочешь быть актрисой, слушайся меня.
Она неохотно проглотила таблетки и закрыла глаза. В эпизоде не было диалогов, только много борьбы. Как будет снимать это Клод? Наверно, даст крупный план с ее лицом, поэтому он хочет, чтобы она выглядела естественно.
Она заснула без тревоги. Он – блестящий режиссер. Она доверяла ему.
Прежде всего, она почувствовала, что с нее сорвали простыню, и затем на Санди навалилось нечто тяжелое.
Она попыталась освободиться. Ее ночная рубашка с треском разорвалась.
Она попробовала открыть глаза, но слепящий свет тотчас заставил ее сомкнуть веки.
– Отпустите меня, – сказала она; в голове ее был туман; она снова открыла глаза и в изумлении увидела перед собой лицо Карлоса Ло. Он сидел на ней верхом, обхватив руками ее груди; его дыхание было тяжелым, прерывистым.
Рядом с ним над Санди склонился другой актер, он тихо смеялся.
– Это еще что такое? – запротестовала она. Санди была обессилевшей, слабой, сонной.
– О, негодяй, – пробормотала она. – Негодяй. Он и правда это снимает. Он действительно позволит этим панкам изнасиловать меня.
Она начала бороться, но у нее не было сил.
Один из актеров прижал ее руки к кровати, второй раздвинул ноги актрисы; когда мужской член вошел в нее, Клод оказался над Санди с камерой в руках; объектив приблизился к лицу девушки.
– Негодяи! – еле слышно закричала она.
Затем пришел черед худого парня; его злые зеленые глаза улыбались ей. Она лежала на спине. Бороться не имело смысла. Слишком неравными были их силы.
Насилуя Санди, парень кусал ее лицо. Когда он слез с девушки, камера прошлась по ее телу, точно еще один любовник.
Санди не шевелилась; она лежала на кровати, словно распятая.
– Я никогда не прощу тебе этого, Клод, – сказала она, – никогда.
– Может быть, простишь, когда прочитаешь восторженные рецензии.
Он небрежно опустил портативную камеру. Санди за метила, что большая камера все еще работает. Молодые актеры удалились.
– Кстати, – сказал Клод, – познакомься с моей женой.
Из-за большой камеры появилась изящная блондинка. На вид ей было чуть больше тридцати. Она приветливо улыбалась.
– Не волнуйся дорогая. Клод так работает. Конечный результат важнее всего, я уверена, ты с этим согласишься.
Санди села, подтянув колени к груди. Она не верила в реальность происходящего.