Голод. Трилогия
Шрифт:
Затем она услышала крик, совсем рядом.
– Лео?
– Ян!
Он стоял рядом с одним из зеркал, появившись неизвестно откуда.
– Ты только посмотри, Лео! Это невероятно!
У них перед глазами разворачивались картины из прошлого человечества, представленные в мельчайших деталях, которые заботливо собирались и хранились – даже такие эфемерные, как звуки и свет прошедших дней.
– Ян, я здесь, чтобы…
Одно из зеркал взорвалось, разлетелось на миллион мелких кусочков – и из него выскочила Лилит. Как обезумевшая пантера, она набросилась
– Ян, беги от нее, спасайся!
– Все в порядке! Сейчас здесь будут мои родители!
Услышав это, Лилит начала трясти Лео за плечи, снова и снова ударяя ее головой о каменный пол. Осколки зеркала, все еще сверкая солнечным светом прошлых дней, разлетелись вокруг нее, образовав разноцветный круг, который постепенно становился розовым, затем темно-красным.
Лео почувствовала, как ее череп разваливается на части, а мозг едва ли не выплескивается наружу.
– Это ты все наделала, ты все разрушила! – завывала Лилит, продолжая наносить удары. И тут Лео увидела у нее за спиной Яна с большим осколком зеркала в руке; она даже смогла рассмотреть двигавшуюся в глубине величественную процессию, Юноша высоко поднял осколок и со всей силой опустил его на спину Лилит.
Вампирша застонала, но с прежней мощью продолжала наносить удары. Эти существа могут выдержать куда более серьезные ранения. Подобными качествами Лео не обладала, и ею овладевала бесконечная агония. Тем не менее она слышала, как кричал Ян, пытаясь оттащить от нее Лилит.
– Зачем ты убила ее? Зачем ты это сделала?
– Она опасна, Ян. Она опасна для нас.
Чувствуя, как ее покидает сознание, Лео мысленно кричала Яну:
«Уходи, беги, не медли!»
Но не раздалось ни единого звука.
– Идем со мной, Ян.
«Беги же!»
Он отвернулся. Но Лилит схватила его, крепко сжав рукой запястье. Ян дернулся, но это не помогло. Лео смотрела прямо в его наполненные ужасом глаза. И тут он наклонился к ней, прижимаясь к лицу, затем коснулся шеи. На долгий момент он задержал дыхание.
«Нет, Ян, не делай этого. Нет, Ян!»
Он глубоко вдохнул, булькая ее кровью, и в этот момент Лео ощутила его дрожь.
“Нет, Ян! Остановись!
Не надо это делать, Ян!”
Лео почувствовала, как его руки обхватили ее и притянули к себе. Затем он вцепился в нее. Было очень больно, но она не могла шевельнуться, а Ян вгрызался в нее, добираясь до артерии. Затем его опять начало трясти, Лео слышала тихие звуки, которые юноша не мог сдержать, в то время как его разум отчаянно боролся с голодом.
Послышался грохот и оглушительный звон стекла, целый космос взорвался вокруг и обрушился на нее. Лилит пролетела над ней, описав дугу, точно комета, оставляющая
*
До того как ты терпишь поражение, все кажется очень сложным, а потом становится на удивление простым. Так было у других, так случилось и с ней.
Лилит сознавала, что ее тело изранено, она почти не ощущала его. Она видела пистолеты; люди, вооруженные ими, казались всего лишь темными силуэтами…
Как странно, что именно сейчас к ней вернулся ее сон: обычная, покрытая желтой пылью дорога, ведущая через засеянное пшеницей поле к деревне. Но все было словно в тумане, она еле различала детали.
Прогремел еще один раскат грома, который, она знала, исходил из пистолета, и сон стал отчетливее. Теперь Лилит видела тенистую беседку, в которой спала, из-за вершин цветущих сливовых деревьев появлялось солнце. Вместо боли, которую ей следовало бы чувствовать – ведь пули разрывали на части ее тело, – она испытала приятное онемение, обычно предшествующее доброму сну.
Лилит блаженно растянулась среди грохота и дыма. В то же время она сознавала, что кругом льется кровь, звучат пронзительные голоса, разлетаются вдребезги зеркала. Такова прекрасная и ужасная картина ее гибели: разорванное в клочья тело лежит в центре, среди миллиардов крошечных отражений – разноцветная радуга и красная смерть.
Ее веки, затрепетав, поднялись. Пчелы жужжали среди цветов, откуда-то издалека донесся колокольный звон. Лилит должна идти, она проспала.
Она встала, отодвинула несколько длинных, свисающих веток, которые подобно занавесу скрывали ствол дерева, и сделала шаг в сонную покорность летнего дня.
В тот момент, когда Бекки увидела скорчившегося Яна, умирающие вампиры перестали для нее существовать. Пусть команда покончит с ними, ее задача – помочь сыну. Она сорвала прибор ночного видения, ненужный в этом удивительном месте, и бросилась к Яну. Он стоял на коленях рядом с Лео, лицо его было покрыто кровью.
Бекки знала, что Пол должен подойти к ним, и вот он, так близко…
– Папа?
Пистолет поднялся, и дуло уставилось на него.
– Папа?
Бекки услышала тихий четкий щелчок взводимого курка.
– Папа?
Тишина.
Она взглянула на Уорда. Он был печален, но лицо казалось застывшим. Итак, он укрепился в своем решении.
– Кари, – сказал он хрипло, – Жан. У нас еще остался этот.
Бекки не в силах была даже пошевелиться.
– Он не питался кровью!
Пол закрыл глаза и медленно покачал головой.
Она положила руку на ствол пистолета, заставив себя не обращать внимания на тот жар, который от него исходил. Но не стала отводить дуло в сторону.
– Папа?
Когда они приближались к Яну, это напоминало танец, странный танец среди моря крови. Бекки услышала, как в стволы посылаются патроны. Они все выстрелят одновременно, ее мальчик умрет в одно мгновение, и не останется ничего, в чем могла бы таиться жизнь, – ведь они не будут столь жестокими.