Голод

Грант Майкл

На фразе про «эксперта» его губы скривились в кислой улыбке. Никакой Астрид не эксперт. Просто она была единственным человеком, которому не всё равно, что же происходит в УРОДЗ с научной точки зрения.

– Продолжай его качать, и всё будет в порядке, – сказала Астрид, кивая на брата.

Существо лежало в пакете на кухонной стойке. Больше было похоже на змею, чем на червя, но и змея эта не выглядела нормальной.

Астрид осторожно надавила на пакет, надеясь, что существо и правда мертво. Она расстелила на гранитной столешнице вощёную бумагу

и вытряхнула на неё червя. Затем, покопавшись в одном из ящиков, достала измерительную ленту и постаралась как можно точнее измерить длину существа.

– Одиннадцать дюймов, – отметила она.

Затем взяла камеру и сделала дюжину снимков со всех ракурсов, прежде чем подцепить уродливую тварь вилкой и сунуть обратно в пакет.

Астрид скинула фотографии на ноутбук. Затем перетащила их в папку «Мутации – фото». Там были уже десятки файлов. Птицы со странными когтями или клювами. Змеи с маленькими крыльями. Дальше шли фотографии змей покрупнее с большими крыльями. На одном из фото, снятом издалека, была гремучая змея размером с небольшого питона с крыльями размахом не меньше, чем у орлана.

Был там и размытый снимок койота размером вдвое больше обычного. Фото пасти мёртвого койота вблизи, на котором виднелся необычно короткий язык, до ужаса напоминающий человеческий. Ещё серия фото в формате JPEG: изображения кота, застрявшего в книге.

На других снимках были изображены дети, большинство из них выглядели вполне обычно, не считая парня по кличке Орк, который всем своим видом напоминал чудовище. Имелось среди них и фото Сэма, из ладоней которого струился голубой свет. Астрид терпеть не могла это фото, потому что Сэм сделал очень грустное лицо: ему не нравилось демонстрировать свою силу на камеру.

Девушка кликнула на фото червя и увеличила изображение, чтобы рассмотреть поближе.

На кухню вошёл Малыш Пит, а вслед за ним Сэм.

– Глянь на его рот, – потрясённо сказала Астрид. Рот у червя был похож на акулий. В нём виднелись сотни крохотных зубов, не пересчитать. Червь словно улыбался, даже мёртвый он улыбался. – У червей не бывает зубов, – сказала Астрид.

– Раньше не было. Теперь есть, – поправил её Сэм.

– Видишь эти штуки, которые торчат из его кожи по всему телу? – Астрид прищурилась и сильнее увеличила изображение. – Это что-то вроде… не знаю, микроскопических двигательных перепонок. Как ноги, только крохотные, и их тысячи.

– Они помогли ему проникнуть внутрь Е. З. По-моему, прямо сквозь его ладони. Сквозь подошвы обуви. Сквозь его тело.

Астрид пожала плечами.

– Такие зубы прогрызут что угодно. А ноги протолкнут внутрь жертвы.

– На том поле их тысячи, – сказал Сэм. – Е. З. пошёл вглубь, и они напали. А мы с Альбертом и Эдилио стояли поодаль, мы не вошли на поле, и черви не поползли на нас.

– Территориальность? – Астрид нахмурилась. – Очень необычно для примитивных животных. Территориальность как правило ассоциируется с более развитыми формами жизни. Кошки и собаки защищают свою территорию. Но не черви.

– Ты как-то

очень спокойно обо всём этом рассуждаешь, – сказал Сэм. Ещё чуть-чуть, и в его голосе прозвучал бы упрёк.

Астрид посмотрела на него, протянула руку и отвернула его голову от ужасных изображений, заставив вместо этого посмотреть на себя.

– Ты же пришёл ко мне не затем, чтобы я заорала и убежала, а ты бы почувствовал себя смелым и стал меня утешать?

– Нет, – признался Сэм. – Прости. Ты права: я пришёл не к своей девушке Астрид. Я пришёл к Астрид-Гению.

Астрид всегда недолюбливала это прозвище, но смирилась с ним. Оно отводило ей особое место в таком растерянном и напуганном сообществе, как УРОЗД. В отличие от Брианны, Декки или Сэма, она не обладала огромной силой. Зато она была блестяще умна и способна рассуждать логически, когда это необходимо.

– Я хочу вскрыть его, может быть, узнаю что-то ещё. Можно?

– Конечно. Почему нет? Сегодня утром я был в ответе за триста тридцать двух человек. Теперь остался триста тридцать один. И где-то глубоко внутри у меня мелькает мысль: это даже хорошо, на один рот меньше.

Астрид придвинулась к нему и легко коснулась губ поцелуем.

– Да, хреново быть тобой, – сказала она. – Но кроме тебя у нас никого нет.

И в награду получила мрачную улыбку.

– Имеешь в виду, заткнись и живи с этим? – сказал он.

– Нет, не вздумай затыкаться. Рассказывай мне всё. Что угодно.

Сэм опустил голову, не желая встречаться с ней взглядом.

– Всё рассказать? Ладно, как насчёт такого: я сжёг тело Е. З. Спалил то, что эти твари от него оставили.

– Он был мёртв, Сэм. Что ещё ты мог сделать? Оставить на растерзание птицам и койотам?

Сэм кивнул.

– Да. Я знаю. Но проблема не в этом. Проблема в том, что, когда Е. З. горел, запахло жареным мясом, и я… – он замолчал, не в силах продолжать. Астрид ждала, пока он совладает с эмоциями. – На моих глазах догорал труп шестиклассника, а у меня слюни потекли.

Астрид с лёгкостью могла себе это представить. От одной мысли о жареном мясе её рот тоже наполнился слюной.

– Это нормальная физиологическая реакция, Сэм. За неё отвечает та часть мозга, которая работает автоматически.

– Ну да, – неуверенно протянул он.

– Слушай, ты не можешь теперь ходить вечно кислым из-за того, что случилось что-то плохое. Если ты потеряешь надежду, это распространится на всех остальных.

– Дети и без моего участия теряют надежду, – сказал он.

– А ещё ты должен позволить мне тебя постричь, – сказала Астрид, одной рукой притянув его к себе и взъерошив волосы. Она пыталась отвлечь его от утреннего происшествия.

– Что? – внезапная смена темы застала его врасплох.

– Ты выглядишь так, будто сбежал из какой-то старой волосатой группы семидесятых. Кроме того, – продолжала она, – Эдилио мне уже разрешил.

Сэм позволил себе улыбнуться.

– Ага. Я видел. Может быть, поэтому я то и дело называю его Бартом Симпсоном.