Голод
Шрифт:
— Не понял… — с удивлением произнес какой-то долговязый мужчина.
— Что-то не так? — спокойно переспросил Островитянин.
— Все не так, — покачал головой темноглазый крепыш. — Где Петя? Ты кто вообще такой?
— А Пети нет, — развел руками Икя. — Я — вместо него…
— Где эта наглая польская рожа? — вздохнув, с недовольством произнес долговязый.
— Пети нет, — спокойным тоном повторил свой ответ Островитянин. — Он вышел из дела…
— Исаак Кац, — с этими словами к Плотникову приблизился черноглазый мужчина с мясистыми чертами лица. —
— Николай, — кивнув в ответ, представился Островитянин.
— Пойдем, — кивнув в сторону комплекса станции, произнес Исаак. — Поговорим-обсудим, — жестом пригласив своего собеседника, добавил он. — Времени у нас много. Что скажешь?
— Я никуда не спешу, — неспешным шагом двинувшись вслед за собеседником, произнес Николай.
— Это хорошо. За серьезным делом всегда стоит серьезный разговор… — расплывшись в дружелюбной улыбке, продолжил Изя.
ЧАСТЬ II
БОРОВСК
Глава 1
— Простой вопрос… казалось бы, — постукивая шариковой ручкой по краю стола, произнес светловолосый мужчина с круглым лицом. — Почему?
— Что «почему»? — ухмыльнувшись, переспросил его собеседник.
— Почему вы согласились? Странно же… — развел руками круглолицый.
— Странный вопрос, — управившись с остатками пельменей, произнес себе под нос его собеседник.
— Эти люди, уважаемый Тео, настолько влиятельны, что ваша жизнь для них — спичечный коробок… не более, — на несколько мгновений стук прекратился.
— Все это вполне законно, — пожал плечами Теодор.
— Но, если что, закон вам жизнь не спасет.
— Может быть, вернемся к задачам? Первоочередным и второстепенным, а?
— В общем, семь тысяч за начало, а еще семь — за финал.
— Вы оговорились, Владимир, — усмехнулся его собеседник. — Восемь за начало, и восемь — за финал… Вы ведь так хотели сказать?
— Наверно, — не раздумывая, произнес круглолицый. — В общем, начинаете завтра, то есть четырнадцатого августа… Проведете там, в Боровске, три недели. Определитесь с объектами — займетесь их фотосъемкой и видеосъемкой. Выйдете на контакт с кем-то из службы охраны… или с кем-то из числа младших научных сотрудников.
— Каждая «сессия» будет оплачиваться отдельно. Восемьсот за каждую, — задумавшись, произнес Теодор.
— Хорошо, — согласился Владимир. — Только вот что, постарайтесь достать образцы биологических отходов, — осушив чашку с остывшим чаем, он продолжил. — У них есть официальное место для захоронения и утилизации, но делишек темных слишком много, поэтому многое они отвозят… куда-то отвозят, — вновь перестав стучать, он добавил. — В общем, разберитесь.
— Так что там с биологическими отходами? — глядя собеседнику в глаза, произнес Тео.
— За каждый образец крови животных — сто пятьдесят долларов. За каждую разложившуюся тушку — девять сотен. Если сможете заморозить свежую тушку, получите полторушку.
— «Тушка» — «полторушка», —
— Я уже пытался вам это объяснить, — теперь стук стал еще более частым.
— Не «пытайтесь» — просто, объясните в двух словах.
— Это — грязное место, — глядя собеседнику прямо в глаза, произнес Владимир. — Руководство уже давно начало смешивать интересы «международной общественности» с интересами крупнейших фармацевтических концернов. Они погрязли во лжи, и Мы должны с этим разобраться… От вас требуется одно — максимум информации. Нас мало интересует, как вы ее найдете. Просто, будьте осторожны и оставайтесь в рамках разумного.
— Хорошо, — уверенно кивнув, произнес Тео.
— Вы должны все время оставаться с нами на связи.
С этими словами Владимир поставил на стол коробку из-под обуви, стоявшую все это время у него на коленях. Дождавшись молчаливого согласия собеседника, Теодор открыл ее.
— Обычная «труба», — произнес Владимир, когда его собеседник достал из коробки мобильный телефон. — Мы будем вам звонить на нее. Но вы не перезванивайте… никогда… Вообще, никому с нее не звоните и не пытайтесь дать номер.
— Без проблем, — развел руками Тео, а затем снова заглянул в коробку. — А зачем здесь лежат чистые носки?
— Чтоб телефон в коробке не гремел, катаясь от стенки к стенке, — тихо рассмеялся Владимир. — Под ними, кстати, ключи лежат, а на бирке номер дома и квартиры… — опомнившись, он посмотрел на часы. — Мы должны попрощаться.
Молча поднявшись, Теодор вежливо кивнул своему собеседнику.
— Вечером в вашу новую квартиру позвонит один человек. Он не знает ничего ни о нас, ни о вас. Но он знает то, что мы хотим узнать… и он знает, что мы хотим это узнать.
— Есть еще что-то, что я должен знать? — посмотрев на часы, переспросил Тео.
— Просто, еще один вопрос, — выдавив улыбку, произнес его собеседник. — Почему именно канадские доллары?
Усмехнувшись, Теодор, не произнеся ни слова, покинул придорожную закусочную.
Свернув в нужный момент, водитель покинул полотно трассы. Теперь он выехал на неширокую дорогу, похожую скорее на городскую улицу. Время шло, и с каждым мгновением дорога менялась. Теперь его путь лежал через плотный пояс пригородных садов, то и дело, чередовавшихся с жилыми кварталами. Вновь свернув, он выехал на еще более узкую дорогу, ведущую на вершину холма.
Проехав через широкие ворота, оказавшись в крошечном сквере, водитель остановился.
— Фабричный двор, — осмотревшись и сверившись с путеводителем, прошептал Тео.
Скверик был окружен зданиями: десять кирпичных жилых домов, четырехэтажные, с крытыми металлом кровлями, они располагались в строгом порядке.
— Их построили для работников фабрики…
Услышав незнакомый голос, Теодор повернулся направо.
— В конце девятнадцатого века в Боровске была большая текстильная фабрика и с десяток мануфактур — целый такой большой комплекс, — произнес незнакомец.