Голод
Шрифт:
Мне нужно было сейчас же сломя голову нестись в аэропорт, покупать ближайшие билеты в Африку и лететь туда.
Лететь без доли сожаления.
Бежать.
Убегать и прятаться, пока я ещё мог.
Ведь я мог же?...
– Эй, привет, малыш! – когда из приоткрытой двери моей спальни выпрыгнул большой пес, породы акита-ину, я подхватил его на лету, прижав к себе большую мохнатую тушку, и уткнувшись лицом в его густую, велюровую шерсть, такую мягкую и родную:
– Злишься на меня, да?
Пес радостно бил хвостом, тычась в моё лицо мокрым носом, я и со смехом уворачивался от него, занося его в комнату, чтобы отпустить на пол и с любовью потрепать за стоячие уши:
– Потерпи, Калли! Ещё немного побудем в гостях у мамы и полетим домой!
Странно было считать домом, где я вырос гостевым, но я привык жить один.
Вернее со своим псом, в нашем душном африканском домике под открытым небом, где мы были предоставлены сами себе и неплохо справлялись со всеми трудностями.
Быстро скинув с себя одежду прямо на пол комнаты, я залез в душевую, включив холодную воду, чтобы остудить свой пыл.
Я знал, что вода мне не поможет.
Мне была нужна только она.
Моя маленькая хрупкая девочка с огромными голубыми глазами.
Где угодно, когда угодно. Всегда! Только со мной!
Она нечаянно разбудила во мне зверя, который спал внутри моего тела уже много-много лет.
И это было чертовски опасно.
Это было страшно.
Это было настоящей катастрофой, потому что этот зверь обретал свою силу рядом с ней, делая меня одержимым. Ей.
Её телом.
Её ароматом.
Её глазами.
Я чувствовал её аромат даже сейчас, находясь вдалеке.
Он разрывал меня на части, кидая в лаву. Я боялся, что не смогу контролировать себя и убегу к ней прямо сейчас. Обнаженный. Возбужденный до одури. С чернеющими глазами и животными инстинктами в бешено пульсирующей крови.
Её миниатюрность и беззащитность меня убивали.
Я долго стоял под ледяными струями воды, судорожно вдыхая замороженный воздух душевой, пока зубы не стали стучать, но моя кожа всё равно горела.
Глава 61.
Вода не поможет!
И я боялся, что уже не поможет ничего!
Вывалившись из душа, стуча зубами, и оставляя на полу после себя мокрую дорожку, я завалился на кровать, натянув на себя плед, чуть улыбнувшись явно посиневшими губами, когда КалЭл тут же запрыгнул ко мне, свернувшись у моего бока и блаженно закрыв глаза.
И я вовремя успел укрыть свою торчащую не к месту наготу, закинув на плед поверх бедер подушку, когда в комнату осторожно вошла мама, мягко улыбаясь и кутаясь в любимый кашемировый халат.
– Сынок, ты ещё не спишь?
– Нет, мам, проходи, - я старательно улыбался замороженными губами, прижав подушку к
Когда мама вошла в комнату, и подняла с пола мною сброшенную одежду, я мысленно поставил себе галочку в пылающей голове, что я не у себя в хижине и ходить голым, а так же разбрасывать свою одежду временно нельзя!
– Прости, это я по привычке.
– Ничего, мой родной!
– от её улыбки моё сердце таяло и согревалось.
Я так скучал по маме, страдая от её слез каждый раз, когда видел их по скайпу раз в неделю.
– Это твой дом, и ты должен чувствовать себя здесь комфортно!
– когда она осторожно опустилась на край кровати, пригладив мои мокрые волосы, то чуть нахмурилась, - Ты весь ледяной!
Её теплая ладонь, пахнущая детством и раем, опустилась на мою щеку, погладив, а затем скользнув по плечу.
– Решил немного освежиться! – я надеялся, что моя улыбка была вполне себе простой и ничего не выражающей.
– Правда? Аж пальцы посинели, - сокрушенно покачала головой мама, обхватив мою руку в свои теплые ладони, согревая её, - Как убежал сегодня ни свет ни заря, так и увидела тебя только перед сном!
В её ласковой улыбке не было упрека, а красивые такие родные глаза смотрели на меня с огромной любовью, в которой я блаженно тонул, не пытаясь выплыть на поверхность.
– Прости, мам, так сложилась ситуация…друг позвонил рано утром, нужна была срочно моя помощь!
– Друг? – осторожно спросила мама, чуть сжав мою ладонь в своих руках, а я испугался, что она видит меня насквозь.
– Да.
– Ну теперь то с другом всё в порядке?
– Да. Думаю, что да… - внутри снова полыхнуло пламя, опалив мою душу и заставив тело дернуться.
Где ты, Соня? С кем ты? На кого смотрят твои глаза?
– Я рада, - мягко улыбнулась мама, но я видел, что её душа терзаема вопросами.
Она чувствовала, что во мне появилась опасная трещина, способная выпустить на свободу то, чего мы так не хотели выпускать.
Да. Она была права.
Но не знала, как ко мне подступиться, чтобы уточнить то, что так мучило и её тоже. Поэтому мама осторожно и не навязчиво начала издалека:
– Я знаю этого друга?
– Не думаю. Это знакомый Ричарда… - сухо отозвался я, покосившись на мобильный, который лежал на тумбочке рядом с кроватью.
– Это молодой человек?
– Мам, - я отрывисто выдохнул, помассировав свободной рукой дергающийся висок, - Нет нужды в этих вопросах. Я в порядке! Восемь лет я прожил вдалеке от вас, и ничего страшного не случилось.
Я видел, как мама вздрогнула, осторожно сжав её пальцы в руке:
– У меня были отношения с девушками, если тебе это интересно!