Голод
Шрифт:
– Не я. А вот другие могут, - тихо ответил он. – Меня поняли, когда я затеял все это из-за тебя. И среди уголовников есть романтики, любимая. Каждому в свое время хотелось, чтобы их кто-то ждал на воле. Тем более, любимая женщина, мать будущих детей. Но если эта любимая женщина предает – она перестает быть любимой. А ты меня сдала.
– Я себя сдала. Себя!
– Ты позвонила в полицию, Саша. Наверное, ты не поймешь, но именно это и есть – предательство. В глазах остальных, и… и в моих глазах тоже. А теперь просто
Нет, Денис не остыл. Он не орет, не язвит, как делал Илья. Денис говорит спокойно, но в каждом слове слышна дикая злость. На меня. А еще он считает меня предательницей! И просто не хочет со мной разговаривать.
Боже мой, а если это конец?
Даже то, что нас может найти полиция, меня перестало пугать. Все затмил главный страх, что Денис, как всегда, поможет мне, а затем просто бросит. Я ведь не смогу одна. Без него не смогу!
– Я не поняла твое решение, а ты не понял мое, - все же, не смогла я смолчать, когда мы остановились у обочины трассы. – Ты хотел продолжать жить этой жизнью, а я не хотела. Каждый принял свое решение, не так ли?
– Твое решение – это бесконечный побег, - Денис опустил меня на землю, и положил руки мне на плечи. – Ты вообще ничего не понимаешь, да? Полиция в доме, а там много всего интересного. Они влезут в бизнес, в бумаги. Начнут копать, и неизвестно, что найдут.
– Зато ты больше не будешь убивать. Мы начнем новую жизнь. Переедем в другой город, и…
– Не в город, а в другую страну, - жестко обрубил парень, и мы заметили вдалеке свет фар. – Ты лишишься семьи, друзей, имени. Всего! И мы никогда не вернемся в Россию. Если нам, конечно, помогут сбежать. А если не помогут, то нас рано или поздно поймают. Скорее, рано чем поздно. Меня ждет пожизненное, тебя оправдают, ведь ты-то никого не убивала. Вот, что нас ждет.
Каждое слово – удар ножа.
Я обдумывала все, что нас ждет весь день, но… уехать из страны?! Мне казалось, что мы затеряемся в мегаполисе, я перекрашусь, Денис отрастит волосы, и рано или поздно я увижусь с мамой, с папой, с бабушкой. Будем созваниваться, встречаться на каких-нибудь заправках. Мама у меня не подарок, но она ведь моя мама, и я люблю ее, а она меня. И отец… он слабый, не защищал меня никогда, но бросить его? Старенькую бабушку, которой жить-то осталось всего ничего? Уехать, исчезнуть?!
Боже мой!
– Пригнись, - скомандовал Денис, когда машина начала приближаться.
«Он ведь прав! Нам придется уехать из России. Денис весь в татуировках, и наша поимка – дело времени, - наконец поняла я. – Таких часто останавливают для проверки документов, а ориентировки на нас будут в каждом селе, что уж говорить про Москву».
– Наши, - прошептал Денис. – Машина подъедет, и бегом внутрь, поняла?
– Поняла, - кивнула я. – Денис, ты… ты меня еще любишь? Прости за все, что я устроила, я… я не знаю, жалею ли я, но правда, прости! И мне нужно знать,
Это невовремя, но для меня – это вопрос жизни и смерти.
Я знаю, что Денис меня не бросит. Не в такой ситуации. Привык он меня спасать, но ведь для всего есть предел. Граница. И вдруг я эту границу уже перешла?
– Блть! Люблю, - сердито ответил Денис, и немного смягчился: - Конечно, люблю, Саша. Хотя сейчас, как никогда ранее, я бы хотел тебя не любить. А теперь бегом в машину.
Темная машина остановилась у знака, за которым сидели мы с Денисом. И я понеслась к машине, удивляясь, что еще способна бежать. Через секунду я очутилась в салоне авто, а следом в него запрыгнул и Денис.
– Поехали! – скомандовал он, и машина тронулась.
Я молчала весь остаток вечера, и следующий день. И не только потому, что Денис попросил. Я просто прощалась со своей прошлой жизнью, которую пришлось похоронить.
Мне запретили звонить родным.
– Не стоит. Подставишь и их, и нас, - покачал головой Денис на мою просьбу. – Твоя мать – та еще стерва, но она не дура. Ее вызовут на допрос, и она поймет, что мы в бегах. А все эти звонки… может, со временем, но точно не сейчас.
Я кивнула, и выглянула в окно.
Обычная многоэтажка в муравейнике. Квартира, из которой нам с Денисом нельзя выходить. Мы провели здесь ночь, еще день, и еще, и еще… И оказывается, когда сидишь взаперти, когда разговариваешь полушепотом, когда в квартире царит тишина, ты просто теряешь чувство времени.
Я не знаю, сколько прошло дней. Точно – неделя, но может, больше.
Ночью к Денису приехали, и он отправил меня в спальню, запретив показываться своим пугающим внешне друзьям. Он не сообщил никому о моем звонке в полицию, но я чувствовала, что не нравлюсь им.
Как и они мне.
«И плевать! Главное, чтобы я Денису нравилась!» - подумала я.
А Денис… нет, он не простил мне то, что я совершила, и не понял. Но и не винил меня ежесекундно. Мы зависли в моменте, с которого все может как наладиться, так и окончательно испортиться.
Я заснула под звуки приглушенных голосов из кухни, и проснулась только через пару часов, когда рядом прогнулась постель.
– Что такое? – сонно пробормотала я, обнимая парня. – Все ушли?
– Ушли, а завтра уедем и мы.
Сон слетел с меня.
– Уедем? Куда? И как? Разве мы не в розыске?
– Давай завтра поговорим…
– Нет! Расскажи, пожалуйста. Я не засну теперь, - я еще плотнее придвинулась к горячему мужскому телу, и обняла крепче.
– Мы поедем в Мурманск. А оттуда в Норвегию. Из Норвегии мы вылетим в Тайланд, где и будем жить. Русских там много, мы не будем выделяться. А сейчас спи.
Мурманск, Норвегия, Тайланд… так далеко! Почему не Беларусь?
Этот вопрос я и задала Денису.