Голод
Шрифт:
Телефон звонил весь день, и она слышала, как тетя Джудит разговаривает с друзьями, соседями, школьными учителями. Бодрым голосом она заверяла всех, что с Еленой все хорошо. Страшные события прошлой ночи уже казались далекими, все было в порядке, о пережитых потрясениях напоминала только легкая лихорадка Елены. Но и она должна пройти после небольшого отдыха.
Бонни и Мередит сидели рядом с Еленой.
– Хочешь поговорить? – тихо спросила Мередит.
Не сводя глаз с камина, Елена покачала головой. Все были настроены против нее. И тетя Джудит ошибалась –
Пришел Мэтт. Свежий снег искрился на его светлых волосах и синей парке. Когда Мэтт появился в комнате, Елена посмотрела на него с надеждой. Вчера он помог ей спасти Стефана, тогда как все остальные обитатели школы хотели его линчевать. Но сегодня, отвечая на ее полный надежды взор, Мэтт посмотрел на Елену с трезвым сожалением. Участие в его голубых глазах определенно предназначалось только ей самой.
Разочарование стало решительно невыносимым.
– Что ты здесь делаешь? – возмущенно спросила Елена. – Выполняешь свое обещание позаботиться обо мне?
Мэтт сдержал обиду и ответил ровным голосом:
– Отчасти. Но я бы заботился о тебе даже без этого обещания. Я не на шутку о тебе тревожился. Послушай, Елена…
Но она совсем не собиралась его слушать.
– Со мной все хорошо, большое спасибо. Можешь спросить здесь кого угодно. Так что перестань тревожиться. А, кроме того, я не вижу смысла хранить обещание, данное убийце.
Мэтт в изумлении посмотрел на Бонни и Мередит и безнадежно покачал головой.
– Ты несправедлива.
Быть справедливой Елене просто не хватало сил.
– Я сказала тебе: можешь перестать тревожиться обо мне и о моих делах. Со мной все хорошо, спасибо.
Подтекст был очевиден. Мэтт повернулся обратно к двери в тот самый момент, когда в проеме появилась тетя Джудит с бутербродами.
– Извините, я должен идти, – пробормотал парень, спешно проталкиваясь в дверь.
Он ушел, не оглядываясь.
За ранним ужином у камина Мередит, Бонни, тетя Джудит и Роберт попытались завязать непринужденный разговор. Но Елена не могла есть и не желала разговаривать. Единственным счастливым существом во всей компании была Маргарет, младшая сестренка Елены. Со всей непосредственностью четырехлетнего ребенка она прильнула к Елене и предложила ей часть своих сладостей, полученных в подарок на Хеллоуин.
Елена обняла сестренку, прижавшись щекой к ее светлым волосам. Пожалуй, если бы Стефан мог как-нибудь с ней связаться, он уже это сделал бы. Ничто в мире не остановило бы его, кроме тяжелого ранения, безвыходной ситуации или…
Но об этом последнем «или» Елена не позволит себе даже думать. Стефан жив. Он непременно должен был остаться в живых. Дамон солгал.
Но Стефан попал в беду, и Елена должна его найти. Эта мысль полностью овладела ею, девушка отчаянно пыталась придумать хоть какой-нибудь план. Одно было ясно: она осталась в одиночестве. Елена больше никому не могла доверять.
Стемнело. Елена чуть сдвинулась на кушетке и демонстративно
– Я устала, – тихо сказала она. – Похоже, я все-таки заболела. Думаю, мне стоит отправиться в постель.
Мередит внимательно на нее посмотрела.
– Знаете, мисс Гилберт, я тут вот что подумала, – сказала она, поворачиваясь к тете Джудит. – Может быть, нам с Бонни следует остаться на ночь, чтобы составить Елене компанию.
– Какая славная мысль! – радостно отозвалась тетя Джудит. – Если ваши родители не против, я была бы рада вас здесь оставить.
– Поездка назад в Херрон слишком долгая, – присоединился Роберт. – Думаю, мне тоже лучше остаться. Пожалуй, я могу устроиться на кушетке. – Несмотря на все протесты тети Джудит и заверения, что наверху пустуют гостевые спальни, он был непреклонен в своем желании спать на кушетке.
Бросив всего лишь один взгляд от кушетки в коридор, Елена застыла на месте – Роберт выбрал идеальную позицию для наблюдения за входной дверью. Итак, они все запланировали или приняли решение не сговариваясь – родные и друзья Елены проявляли трогательную заботу о том, чтобы она сегодня ночью не смогла выйти из дома.
Когда она появилась из ванной, облаченная в кимоно красного шелка, Бонни и Мередит сидели на ее кровати.
– Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн, – горестно бросила Елена.
Бонни, которая прежде выглядела несколько угнетенной, теперь казалась еще и встревоженной. Она с удивлением взглянула на Мередит.
– Она хочет сказать, что знает, кто мы на самом деле такие, – верно истолковала Мередит. – Она считает, что мы шпионим на ее тетушку. Послушай, Елена, ты должна понять, что это не так. Разве ты не можешь нам доверять?
– Не знаю. А что, могу?
– Можешь. Потому что мы – твои подруги. – Прежде чем Елена успела сделать хоть шаг, Мередит спрыгнула с кровати и закрыла дверь. Затем она повернулась лицом к Елене. – А теперь, маленькая идиотка, хоть раз в жизни меня послушай. Действительно, мы не знаем, что нам думать о Стефане. Но разве ты не понимаешь, что здесь твоя собственная вина? С тех самых пор, как вы с ним сблизились, ты держала нас в полном неведении. Происходили вещи, про которые ты нам ничего не рассказывала. По крайней мере подробностями ты не делилась. Но, несмотря на это, несмотря ни на что, мы по-прежнему тебе доверяем. И беспокоимся о тебе. Пойми, Елена, мы по-прежнему за тебя, и мы хотим тебе помочь. А если ты не можешь этого понять, тогда ты и впрямь идиотка.
Елена медленно перевела взгляд с напряженного лица Мередит на бледное личико Бонни. Бонни кивнула.
– Это правда, – отчаянно моргая, промолвила она, пытаясь справиться с подступающими слезами. – Даже если ты нас больше не любишь, мы любим тебя по-старому.
Елена почувствовала, как ее глаза тоже заполняются слезами, и все ее суровое и непреклонное настроение сдулось, как воздушный шарик. Затем Бонни тоже встала с кровати, и три девочки обнялись. Елена уже не могла сдержать слез, и они хлынули по щекам.