Голод
Шрифт:
Он еще не договорил, как Юлька вскинула голову. По щекам у нее текли слезы, а на правой скуле подсыхала свежая ссадина.
— Папа не мог! — захлебываясь рыданиями, воскликнула она.
— Да сбрендил твой папаша! — прошипел из своего угла Борис. — Забыла, как он тебя приложил?
Юлька потерла опухшую скулу и снова спрятала лицо между коленей. Катерина искоса взглянула на нее, потом придвинулась к Максиму и зашептала в самое ухо:
— Макс, надо что-то делать. Если Седой действительно сошел с ума, а судя по твоему рассказу, это так и есть, то мы все можем закончить так же, как он. — Она указала взглядом
— Сошел с ума? — переспросил Максим. — Разве можно вот так, ни с того, ни с сего, внезапно сойти с ума?
Катерина пожала плечами:
— Я не психолог. Но думаю, это произошло не внезапно и не здесь.
— О чем ты?
— Об убийствах на Заставе и о поджоге склада.
Женщина больше не понижала голос, и на этот раз Юлька услышала каждое слово. Девушка сжалась в комок — у нее даже побелели костяшки пальцев, когда она вцепилась руками в колени, и медленно подняла голову. Ее широко распахнутые глаза сияли каким-то лихорадочным, незнакомым Максиму блеском. Ему даже показалось, что Юлька сама стоит на грани помешательства. Или уже за ней.
— Катя, что ты такое говоришь? — немигающее уставившись на Катерину, прошептала она.
— Юль, прости, но начать беспричинно убивать, так же, как и поджечь склад с провизией, мог только безумец.
— Папа не сумасшедший, — упрямо повторила Юлька. Она хотела еще что-то добавить, но внезапно осеклась, словно неожиданно вспомнила о чем-то важном, и перевела взгляд на Максима. — Макс, ночью, во время пожара я случайно нашла у папы твои рукавицы, те самые, с вышивкой. И на одной была засохшая кровь.
— Рукавицы? — переспросил Макс. — Как они у него оказались? Я же отдал их Пашке…
Он отлично помнил, что когда они с Юлькой отвели Павла в медпункт, тот снял рукавицы и засунул их к себе в карман. А когда вытаскивал Пашкино тело из расщелины, рукавиц при нем уже не оказалось, потому что в медпункте, куда он отнес погибшего друга, Катерина перед осмотром сняла с Пашки одежду и вынула все из его карманов. Максим словно наяву увидел небольшую кучку выложенных ею на стол безделушек, которые Пашка зачем-то хранил при себе. В его карманах оказались: моток лески, бутылочная пробка с воткнутой в нее ржавой иголкой, бережно сложенный в четыре раза яркий фантик, еще какая-то мелочь. Но подаренных Юлькой рукавиц среди Пашкиных вещей точно не было! Потрясенный гибелью друга Макс тогда не обратил внимания на их отсутствие. Но из Юлькиного признания следует, что Седой встречался с Пашкой до того, как он сам обнаружил тело разбившегося друга в скальной расщелине. Выходит, Седой и столкнул Пашку со скалы!
Юлька тоже поняла это и в отчаянии замотала головой. Она ничего не говорила, но в ее наполнившихся слезами глазах Макс прочитал немой вопрос: «Почему?»
Нга забрал его душу, — послышался вдалеке тихий и печальный голос Ванойты. Макс с трудом разобрал слова, зато Юлька внезапно вздрогнула, побледнела и испуганно обернулась. Хотя она сделала это неосознанно, почему-то повернула голову именно в ту сторону, откуда донесся предостерегающий шепот старика.
Дорога была каждая секунда, а эти трое несли какой-то вздор. Вместо того, чтобы напрячься и решить, как выбраться
— Хватит воспоминаний! — резко сказал он. — Этот псих в любой момент может вернуться, и хорошо бы нам к тому времени выбраться отсюда. Не знаю, как вы, а я совершенно не горю желанием снова встретиться с ним.
Макс опять закрутил головой по сторонам — не насмотрелся еще!
— Где мы? Что это за место? — спросил он. Будто это и так было не видно.
— Оружейная комната, раз здесь автоматная пирамида, — ответила Катерина и указала взглядом на ряд железных ящиков.
— Оружейная?! — Макс метнулся к ящикам, но Борис осадил его:
— Остынь. Нет там ничего, пусто. Я уже проверил. Седой хоть и свихнулся, но, видно, не до такой степени, чтобы запереть нас в комнате, набитой оружием.
— Как ему это удалось? Почему вы ему подчинились?
Борис сплюнул себе под ноги. С чего на Заставе все восторгаются сообразительностью и находчивостью Макса? Судя по его вопросам, он рассуждает, как сопливый пацан или не знающая жизни безмозглая девка.
— А что бы ты сам сделал, когда тебе стволом в рожу тычут?! Юлька, вон, попыталась образумить отца, он ей так звезданул — чуть мозги не вышиб.
Девчонка снова всхлипнула — видно, вспомнила своего разъяренного папашу. Хотя, вообще-то, Седой отнюдь не выглядел разъяренным… скорее, сытым и довольным. Черт возьми, он даже улыбался, когда засветил ей в лицо кулаком!
Макс сообразил, что сморозил глупость, и виновато опустил глаза — понял наконец, что сопротивляться спятившему Седому было равносильно самоубийству. Но его любопытства это не убавило:
— А как я здесь оказался?
— Седой и притащил тебя на своем горбу, — ответил ему Борис. «Причем сумасшедший старикан сделал это с какой-то невообразимой легкостью. Он словно тряпичную куклу забросил тело зверобоя на плечи, а потом еще топал с ним в гору до самого поселка и даже не запыхался при этом!»
— И запер нас всех в оружейной комнате? — почувствовав недосказанность или, может, сомневаясь в ответе, уточнил Макс. — Но откуда у него ключ?!
— Оттуда же, откуда и пистолет, — оскалился Борис. — Завязывай с болтовней. Давай уже выбираться отсюда!
Макс, наконец-то, заткнулся, подошел к решетке и, взявшись руками за прутья, попробовал оторвать или хотя бы разогнуть их. Пока врачиха приводила зверобоя в чувство, Борис уже пытался это сделать, но ржавые прутья держались прочно. Как и следовало ожидать, у Макса тоже ничего не получилось. Оставив решетку в покое, он зачем-то подошел к валяющемуся на полу трупаку и задрал его бушлат, под которым обнаружился кожаный армейский ремень с пустой пистолетной кобурой. Скорее всего, хранившийся там пистолет и перекочевал в карман Седого. Зверобой удовлетворенно кивнул, будто от кожаной ленты могла быть какая-то польза, и принялся вытаскивать ремень из штанов мертвеца. Обе женщины с опаской наблюдали за ним. Борису тоже стало не по себе. Хотя сумасшествие, вроде бы, не заразно, но здравомыслие зверобоя в этот момент вызвало у него серьезные сомнения. Юлька, видно, и вовсе решила, что ее ненаглядный собирается покончить с собой.