Голодная зима

Шульц Джеймс Уиллард

— О мой сын, глупый мой сын! — взволнованно проговорил старик. — Неужели ты не понимаешь? Я приказываю тебе идти, чтобы я смог жить. Нет, не в этом своем дряхлом теле, а в ребенке, который уйдет вместе с вами. Он наша плоть от плоти, и в нем возродится наша жизнь. Мы во что бы то ни стало должны

сделать все, чтобы он жил долго и счастливо. И сделать это будет легче, если я останусь здесь. Вы избавитесь от одного лишнего рта, который надо кормить…

— От двух ртов, потому что и я остаюсь с тобой, — сказала его старуха жена.

— Да! Я знал, что ты именно так и скажешь. Я рад, — сказал Старое Солнце. — Ну? Ты слышишь свою мать, сын мой? Тебе теперь придется искать пищу только на троих. И может быть, то немногое, что тебе удастся добыть охотой, спасет вас от голодной смерти, это — ваша единственная возможность. Вы должны идти, у вас нет другого выхода!

— Два Лука, мой муж, отец прав. У нас нет другого выхода. Идем, надо идти. Мы должны попытаться спасти нашего сына, — сказала Одинокая Женщина. Она плакала.

И Два Лука тоже прослезился. Он всхлипывал судорожно и хрипло, так, как плачут мужчины. Этот звук надрывал сердце.

— Отец, мать, я повинуюсь вашей воле, — проговорил он и обнял родителей.

То же сделала и Одинокая Женщина. И когда старики попрощались с внуком, молодые взяли мальчика на руки и двинулись прочь. Они шли не оглядываясь, боясь, что увиденное поколеблет их и без того слабую решимость. Они шагали и слышали, как Старое Солнце затянул победную песню. Он продолжал быть воином до конца.

День за днем исхудавшие и ослабевшие люди пробивали себе путь в глубоком снегу, по очереди перетаскивая ребенка на шкуре карибу.

Два Лука охотился, и изредка ему удавалось убить тетерева, сову и очень редко — кролика. Этого едва хватало, чтобы медленно продвигаться на юг. Из всей добычи охотник брал себе меньше всех, говоря всегда, что не чувствует голода.

Так они шли уже две долгие, холодные луны и часть еще одной луны. И вот однажды Два Лука подстрелил сразу трех тетеревов. Прямо тут же, на месте, он развел костер и отправился разыскивать остатки птичьего выводка. Жена хорошо прожарила птиц, накормила ребенка, сама съела полгрудки и стала дожидаться мужа, чтобы накормить и его. Она ждала и ждала. Закончился короткий день. Муж не возвращался. Когда вышла луна, женщина собрала остатки еды, взяла ребенка и отправилась по следам мужа. Ей пришлось идти недолго. Она нашла его скоро. Он лежал у догорающего костерка и умирал. Она присела и положила голову мужа себе на колени. Тогда он приоткрыл глаза и слабым голосом прошептал:

— Продолжай путь, иди, спаси мальчика. Осталось совсем чуть-чуть.

Сказав это, он умер. Он уморил себя голодом ради жены и сына.

Вконец ослабевшая и обезумевшая от горя, женщина продолжала идти. А на следующий день она неожиданно вышла к краю бизоньих равнин, прямо к стойбищу племени кри. Она была спасена. Потом ее с сыном перевезли в родное стойбище.

Вот, друзья мои, теперь вы знаете, какая ужасная, жестокая земля у племени кри. Да, не сильный у них бог, мало у него волшебной власти, если он не смог им дать для охоты ничего лучшего, чем бесплодные топи да покрытые глубокими мхами равнины севера.

Кайи! Я все сказал.