Гололед
Шрифт:
Уже через два часа я ничего не слышал и это было только начало. К сумеркам я оглох на все дырки которые у меня есть и понял: что я знаю, что ничего не знаю. А старший лейтенант, аж светился, как великий старец, пророк Мафусаил, обративший очередного грешника в истинную веру.
Расставаясь в парке, он сказал мне:
– Ты не цепенеешь он взрывов, как кролик перед удавом. Это хорошо, но и плохо. Взрывы нужно уважать. Можешь всегда обратиться ко мне, по минному делу.
Расстались с взаимным уважением.
Утром Валеев меня встретил вопросом:
–
– С трудом,- ответил я.
– Ну это нормально. После Фельдмана обычно сутки не слышат.
– Пойдем к Сенсею, старшему инструктору по рукопашному бою.
Додзё, а точнее спортивный зал, был небольшим, но насыщенным оборудованием. Но как рассказал Валеев, занятия в основном проходят на природе, здесь только пробы, испытания или тренировки лучших бойцов.
– Давно я тебя не видел, капитан.
– сказал невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста: от 49 до 60 лет, в застиранном, но отглаженном камуфляже и в китайских полукедах.
– Здравие желаю Сенсей, никак не могу разобраться с делами.
– А они всегда будут и будет их много, а годы уходят.
Капитан стоял, как провинившийся школьник из картины "Опять двойка". художника Решетникова.
– Кого привел?
– Новый напарник Кириллова, лейтенант Алексей Лобанов.
– И кто его выбрал, ему в напарники?
– Он сам.
– Вот даже как, ну пойдем напарник, переоденемся.
– пошел с татами инструктор и проходя мимо меня пытался ударить локтем в печень. Ага, меня Семеныч, так ловил с семи лет. Отбил в ход и хотел захватить локтевым сгибом за горло, однако получил пяткой по ступне и Сенсей, с видимой легкостью, разорвал дистанцию.
– Нет, ну пойдем переоденемся, я просто пошутил. Какой ты недоверчивый.
Ну да, с таким волчьим взглядом, только и шутить.
И здесь я увидел, сдерживаемую улыбку на лице командира, похоже я становлюсь нашим.
Переоделись, вышли на татами и здесь мужичок (почти ровесник моего выдающегося землячка Ощепкова В.С.) мне так ввалил, буквально размазав меня по залу. Ухо напоминало сливу, нос потек, губы вареники, суставы на руках и ногах, потянуты, кадык...нет не раздавлен. Вообщем повоевали. Сенсей был неимоверно быстр, на грани человеческой быстроты, а техника. скупая и невидная - была идеальна. Про опыт я просто промолчу.
– Зайдешь в санчасть. Женя передай Кириллову мои наилучшие пожелания. А с тобой еще увидимся и неожиданно обозначил длинный прямой удар.Я конечно ему не чета, но подляны ощущаю, а то, что этот мужичок...коварен до предела и не успокоится, понял сразу. Поэтому в противоход, швырнул в него сапог и пробил в коленную чашечку. Он ушел, но я его все же достал в голень. Скривился.
– Так... придется вам задержаться.
"Ну вот и песец", подумал я.
Однако обошлось, он заставил меня метать в щит весь холодняк, что был у него в большом количестве, причем с обеих рук. Саперную лопатку и муляж АКМа с пристегнутым штык-ножем, оставил напоследок. Попробовал меня в ножевом бою и скривился:
– Бандитский стиль.
– Депортированный из Японии на Сахалин, кореец, с семи лет.
– А ты не знаешь, не с Кито ли его депортировали?
– Не знаю.
– Кореец, как же, - хмыкнул инструктор. Ладно, валите.
Два раза просить меня не следовало и я рванул к двери, забыв про сапоги. И только хохот двух командирских глоток, напомнил мне о допущенном ляпсусе. На улице спросил:
– Товарищ капитан, кто это?
– Инструктор... старший.
– И в каком он звании?
– Полковник.
Дальше расспрашивать не имело смысла.
Утром посмотрел в зеркало и возрадовался - все таки санбратья были на уровне. Почти человеческое лицо.
С утра ожидался поход в парк техники бригады и я думал, что же отцы командиры мне преподнесут?
Вообщем, как оказалось, ничего особенного, зампотех погонял меня, практически, по всей отечественной технике парка, вплоть до: выведи из бокса и припаркуйся назад. После полигона Инженерных войск, я чувствовал себя уверенно, не ас конечно, но очень близко к середняку. Так, что к обеду был свободен и рассчитывал проехаться по окрестностям съездить в Минск...
– Лобанов, поступаешь в распоряжение Кириллова, на выходные дни.
Развернулся и ушел, наверное домой к семье.
– Вот, бля...закон курятника,- пожаловался я лейтенату.
– Язычок то, прищеми. Ты еще молодой. на тебе пахать и пахать еще лет десять можно.
– Мастер, я знал, что инициатива всегда наказуема, но от вас такого не ожидал.
– Если сделаешь, как нужно у тебя проблем с оружием не будет никогда, пока ты в этой части. Капитан кудесник золотые руки, его знают во всех оружейных КБ. Почему ты "Тишину" отстреливал, ведь она еще не принята на вооружение? А Валерию Александровичу Пермякову - пожалуйста, а он нам передал на испытание комплексы - на все первое отделение.
Вообщем в мастерской собрался цвет оружейной мысли бригады в количестве пяти человек.
– Значица так, товарищи офицеры, старшины и сержанты...сверхсрочной службы. Я конечно молодой, но отдыхать все же хочу. Да и вы наверное на воскресенье план семейных мероприятий наметили?
– Спокойно, спокойно, товарищи золотые руки. Предложение простое - работаем пока не сделаем. Я все сказал.
– И карикатурно встал в гордую позу Гойко Митича.
– Ну Чингачгук, погоди.
– сказал, Пермяков и все грохнули.
В четвертом часу утра, закончили. Как всегда, куча мелочей, которая в совокупности привела снижению класса точности. Слабая культура производства, ну я то и на АЭС крутился, а там не забалуешь. Насмотрелся.
Штатный токарь, протачивая вал, долго мудрил с микрометром, пере затачивал резцы, а потом проверил калибрами - норма. Выбрал отверстие, под калибр пробку - норма. Принялись за резьбы, но здесь я их покинул, по английски. Они даже не заметили, натерпелись бедолаги.
Все, спать.