Голос ангела
Шрифт:
– Да? – Голос Шона заставил меня толкнуть дверь. Я вошла в кабинет мистера Каллагена.
Сидевший за столом мужчина бросил на меня быстрый взгляд, а затем расцвел в улыбке.
– Алекс! – проговорил он не вставая. Я покосилась на костыли Шона, стоявшие у его кресла, и подошла ближе. Привычно подтянула к столу деревянный стул с высокой спинкой и села, скинув с плеч рюкзак.
– Твой звонок меня несколько встревожил. – Шон отложил какие-то бумаги в ящик стола и пристально вгляделся в мое лицо.
Я улыбнулась в ответ. Шон уже давно был седым, словно луна.
Шон Каллаген был другом моего отца. В тот день, когда произошла трагедия, они ехали вместе. Мой отец за рулем, Шон рядом с ним, на сиденье пассажира.
Шон был пристегнут. Отец нет.
Выскочивший буквально наперерез автомобиль оборвал одну жизнь и искалечил несколько других. Во время столкновения отец вылетел из авто, пробив головой переднее стекло… Шон теперь не мог передвигаться без костылей, а мы с Томасом остались одни.
– Алекс? – Голос Шона вырвал меня из страшного мира воспоминаний. Я подняла глаза, пряча тоску.
– Рассказывай, что случилось! – настойчиво проговорил мужчина. – Нужна моя помощь?
– Да! – кивнула я.
– Нужны деньги для Томми? – спросил Каллаген. – Я дам, сколько смогу…
– Нет. – Я покачала головой, прерывая его на полуслове. – Я пришла совсем по другой причине. Ты мне нужен как специалист в своей сфере.
– То есть? – удивился Шон.
– Как юрист! – ответила я. – Только, понимаешь, есть маленькая загвоздка.
Шон вскинул брови и приготовился слушать мои объяснения, а спустя полчаса я выходила из кафе, сияя улыбкой не менее солнечной, чем улыбка моего братца-кролика. Я заручилась поддержкой Каллагена, и завтра в офис к Риду он отправится со мной.
Встреча в ресторане с Кейт прошла, как всегда, однообразно. Дорогой ужин, разговор ни о чем – женщина бегло спросила его о решении проблемы и осталась удовлетворена расплывчатым ответом. Все остальное время они попросту обсуждали самые не важные вещи. Какие-то показы, светские сплетни… Рид поймал себя на мысли, что почти не слушает Кейт. Кивал он рассеяно и постоянно отвлекался от темы разговора, но мисс Лоуренс на подобные мелочи почти не обращала внимания. Ей хватало звука собственного голоса и редких кивков Рида.
– Я вижу, ты все еще задумчив! – сказала она, когда после ужина они под руку покидали ресторан. – Все ли разрешилось так благополучно, как ты сказал мне?
– Еще не совсем разрешилось. – Николас вспомнил девушку с голосом ангела, и его сердце дрогнуло.
«Странно!» – подумал он.
– Ну что, – продолжила Кейт, оказавшись на улице. Она отыскала взглядом автомобиль Рида и отпустила его руку. – К тебе или ко мне? – уточнила. – Я соскучилась.
– К тебе! – ответил Николас и шагнул к машине. Кейт – за ним следом.
Галантно открыв дверцу перед женщиной, Рид подождал, пока мисс Лоуренс скользнула в салон, и захлопнул двери, а затем обошел машину и сел на свое водительское место.
– Ужин был просто бесподобный! –
Он покосился на ее лицо, невероятно красивое, с идеальным макияжем, на волосы, уложенные волосок к волоску, и внезапно в его голове мелькнуло только одно слово: «Кукла!» – она действительно была похожа на фарфоровую куклу, только с железным нутром.
– Ты как-то странно смотришь на меня, – заметила Кейт и поспешно достала из сумочки зеркальце, чтобы взглянуть, все ли в порядке в ее идеальном образе. Нашла, что выглядит, как и прежде, сногсшибательно, и нахмурилась, одарив Рида недоуменным взглядом.
– Поехали! – только и сказал он в ответ на вопрос, застывший в ее глазах, и машина, выкатив на дорогу, присоединилась к потоку авто, став одной из многих.
Мой последний вечер в кабаке прошел спокойно. Я поговорила с хозяином, объяснила, как смогла, ему ситуацию и была приятно удивлена, что он отнесся ко всему с пониманием. Мистер Парсон был человеком неоднозначным. Перепады его настроения порой удивляли и ужасали весь рабочий персонал. Этот мужчина мог в одну секунду вспылить и отругать вас, а спустя несколько минут уже широко улыбался и был доволен.
– Псих! – помню, как-то окрестил его Вуди. Не могла не согласиться, что определенное расстройство психики у этого человека присутствовало, и потому была вдвойне удивлена, когда меня отпустили почти без разыгрывания драмы. Хотя чему я удивлялась: на мое место уже давно просился отпрыск одного из знакомых Парсона, так что мой уход был ему даже на руку.
– Я не знал, что у вас такие проблемы! – проникся он, когда я призналась, что намерена отвезти брата на лечение за границу. В подробности я не вдавалась, но мистер Парсон сделал какие-то свои личные выводы, а переубеждать его в чем-то или рассказывать, углубляясь в детали, я не стала.
– Я надеюсь, сегодня вы доработаете вечер? – уточнил мужчина, когда, почти попрощавшись, я стояла у дверей.
– Конечно! – кивнула я.
И вот она, моя сцена. Почти родная и такая привычная. Маленькая, темная, с неумелым освещением и плохими музыкантами. Но я настолько свыклась с местом работы, что стало немного грустно расставаться со своим привычным миром. Я была из тех людей, кто страшится нового, прячется в своей норке, пусть тесной и темной. И вот теперь мне придется выбраться на свет. Да еще на какой свет! Хоть и в мужском обличье, но такая смена обстановки – как она отразится на мне?
– Алекс, что будешь петь? – спросил один из ребят, проведя пальцами по струнам.
Я задумалась. Раньше для меня не составляло такой сложности выбрать песню. Но сегодня был мой последний день, и я хотела исполнить самое любимое. Повернулась к гитаристу и назвала песню.
– О’кей! – отозвался он и подал знак остальным начинать. Я придвинулась к микрофону. Свет ударил в лицо, осветил мою фигуру, тонкую, в золотом легком платье, ниспадавшем вдоль тела. Длинные волосы струятся по спине каскадом. Начинает звучать музыка. Вступление, после которого я начинаю петь.